Кассандра Клэр - Земля, которую я потерял

— Пойдем в Таки в следующий раз? — прошептал Алек, когда они собрались уходить, и Клэри, стоявшая за спиной Саймона, кивнула.

Именно так Алек смог полюбить ее, после всей той неприязни, которую он чувствовал в их первую встречу: самыми большими или самыми маленькими способами. Клэри никогда не подводила.

И сейчас тоже. Она прислала ему фотографию с надписью: « Мы попали в плен к Смертоносному Пирату Максу! ». Если это была шутка, то Алек её не понял.

Также Клэри прислала ему селфи, сделанное под очень странным ракурсом. Но Магнуса и Макса он мог хорошо разглядеть. Магнус перекрасил свои волосы в блестящий синий цвет. Макс держался за колючие синие прядки Магнуса одной рукой, а другой — за рыжие кудри Клэри и выглядел в высшей степени самодовольным. Магнус смеялся.

— О, смотри, — сказал Алек мягко и показал Рафаэлю фотографию.

Рафаэль вырвал из рук Алека телефон и увеличил фото, чтобы рассмотреть его получше.

Алек позволил ему это. Он и Джем остановились у двери Института Буэнос-Айреса. Как Алек и надеялся, Хоакин снова охранял дверь. Он с радостью приветствовал Алека, а затем испуганно взглянул на бледные шрамы на лице Джема.

— Так ты тот самый Безмолвный Брат, которого изменил Небесный Огнь? — спросил он с нетерпением, — Тот, кто…

— Покинул Братство и женился на колдунье, да, — сказал Джем. Где-то, под его тихим голосом и улыбке, читался настоящий вызов.

— Я уверен, она очень милая, — поспешно добавил Хоакин.

— Так и есть, — подтвердил Алек.

— Я не знаю много обитателей Нижнего Мира, — извинился он, — Хотя вчера я встретил подругу Алека! Она была… очень приятной. Многие жители Нижнего Мира очень интересные личности. Я уверен! Просто не в нашем городе. Хотя они говорят, что Королева Теневого Рынка просто тиран.

Алек подумал о Джульетте с детьми, собравшимися вокруг нее.

— Я так не думаю.

Хоакин широко раскрыл глаза:

— Держу пари, что ты ничего не боишься.

— Но почему же? Боюсь, — сказал Алек, — Например, подвести кого-нибудь. Ты знаешь, что с вашим Институтом что-то не так, не так ли? Я хочу верить, что ты не являешься частью этого заговора, но ты должен знать, что здесь происходит что-то незаконное.

Хоакин избегал взгляда Алека, но поймал взгляд Рафаэля. Мальчик отошел назад, сжимая в руке телефон Алека.

— А вот и маленький Рафаэль, — сказал Хоакин.

Рафаэль моргнул и поправил Хоакина своим детским строгим голосом:

— Раф.

— Ты его знаешь? — спросил Алек, — То есть вы знали, что среди вас есть Сумеречный охотник, живущий на Теневом рынке. Долг любого Нефилима заботиться о сиротах войны.

— Я… — Хоакин запнулся. — Я старался. Но он никого не подпускает к себе. Похоже, он не хочет, чтобы ему помогали.

— Все хотят помощи, — сказал Алек.

Хоакин опустился на колени, предлагая Рафаэлю ярко закрученную конфету. Раф посмотрел на него, затем осторожно шагнул вперед, схватил конфету и спрятался за ноги Алека.

Алек понимал, что он молод и испуган, но наступило время, когда нужно сделать храброе решение.

— Вот адрес, — сказал он, протянув клочок бумаги, — Если ты хочешь узнать, что на самом деле происходит в вашем Институте, встретьте меня сегодня вечером. Приди с подкреплением, но только с людьми, которым ты доверяешь.

Хоакин не смотрел Алеку в глаза, но взял клочок бумаги. Алек развернулся и пошел прочь из Института, Джем и Рафаэль шли по обе стороны от него.

— Думаешь, он и вправду придет? — спросил Джем.

— Надеюсь. Мы ведь должны доверять людям, так? Как ты и сказал. Нужно доверять не только тем, кого мы любим. Мы должны верить в них, мы должны защищать их. Чем больше будет таких людей, тем сильнее мы станем, — Алек сглотнул. — Должен признаться, но я тебе завидую.

Лицо Джема выражало истинное изумление. Однако он улыбнулся.

— Я тоже тебе завидую.

— Мне? — удивленно спросил Алек.

Джем кивнул головой в сторону Рафаэля, который так и держал в руках телефон Алека с открытой фотографией Магнуса, Клэри и Макса.

— У меня есть Тесса, и она для меня целый мир. Мне нравится путешествовать с ней. Но временами я думаю о месте, которое было домом. Мой парабатай. Ребенок.

Всё это у Алека было. Алек вспомнил, что он почувствовал прошлой ночью, когда надевал сапоги Рафаэля на его потрепанные ноги: ужасное осознание, что эта боль на самом деле не его.

Он поколебался:

— А разве вы с Тессой не можете зависти ребенка?

— Я её никогда об этом не спрашивал, — ответил Джем, — Когда-то у неё были дети. Они были просто прекрасны, но они оба умерли уже давно. Дети и есть наше бессмертие, но что, если ты бессмертен, а они нет? Я видел, как она старалась отдалиться от них. Я видел, чего ей это стоило. Я не хочу, чтобы она переживала нечто подобное ещё раз.