Евгений Малинин - Маг [litres]

Если бы леший играл со мной честно, еще неизвестно, чем бы все это кончилось. Но он сразу решил меня обжулить, предлагая крапленую колоду, а я всего лишь лишил его такой возможности. Память на вышедшие из игры карты у нас обоих, по всей видимости, была достаточно тренированная, но Досифей, разглядывая рубашки карт в моих руках, верил крапу и не верил своей памяти. Поэтому когда на последней сдаче он выложил передо мной бубновую – козырную и пиковую шестерки, а я их принял, Мокич решил, что козырей у меня нет. И крап на зажатых в моих пальцах картах это решение подтверждал. Правда, на его напряженной физиономии было написано, что он никак не может вспомнить, когда же вышли бубновые король и дама. А они были у меня. И подкинутые мне крестовая и пиковая дамы были отбиты крестовым тузом и бубновой дамой. Тут он вконец запутался, растерянно принял сначала козырную десятку, потом пару королей, включая бубнового, а когда напоследок я предложил ему четыре шестерки в качестве погон, он буквально взвыл:

– Ты жулил!!!

– Но-но, – высокомерно ответил я. – Это надо было в игре ловить! А после игры я бы попросил обойтись без оскорблений!

– Да я вас, жулики русские! – Досифей вскочил на ноги, грозно сверкнул зеленым огнем темных зрачков и вдруг принялся расти прямо на наших глазах. Через несколько секунд он стал выше самой высокой из окружающих елок. Мы с Данилой, задрав головы, смотрели на это чудище.

Я сжал Данилину ладошку и прошептал:

– Ты, самое главное, не бойся...

Он судорожно сглотнул и молча кивнул белой головой.

– Вы чего там шепчетеся?.. Молитесь нешто?.. Это вам не поможет!.. Еще никто не мог безнаказанно обжулить Досифея Мокича в карты!.. – И он гулко ударил себя в грудь.

– Слушай, Мокич, перестань пугать ребенка! – прокричал я. – И выполняй договор. А то вся тайга узнает, что Досифей не держит слово...

– Это кто ж тайге расскажет?.. – ухмыльнулась сверху огромная синеватая рожа.

– А ты думаешь, что никто за нашей игрой не наблюдал?.. Ты что, натуральный дурак, а не только подкидной?..

Досифей открыл рот для ответа, но внезапно замолчал. Потом, опершись на ствол ближайшей елки, задумался, а через минуту принялся уменьшаться, пока не принял прежних размеров. Физиономия у него была крайне недовольной, но...

– Отыграться, конечно, не дашь?.. – угрюмо проворчал он.

– Ну почему не дам?.. – добродушно ответил я. – Только сначала сдержи слово – покажи дорогу. А там... почему с ловким партнером в картишки не перекинуться?.. Только крапленую колоду больше не подсовывай, а то получается, что ты на свое умение не рассчитываешь, передергивать начинаешь...

Досифей изумленно вытаращился на меня, а через секунду шумно выдохнул, с восхищением пробормотал:

– Ну ты хват... – и покрутил головой. Потом он снова уселся под елкой и с ухмылкой заявил: – Ладно! Твоя взяла! Только до жилья отсюдава куда как далеко... Впрочем, бродют тут одни оглаеды... Камешки собирают... Вот к ним вас и проводют... У них такая машинка есть, они в нее поорут, поорут, и к ним дыр-дыр-дыр прилетает... Подойдет?..

– Подойдет, – улыбнулся я.

– А когда еще поиграем? – прищурил глаз леший.

– Ну, как-нибудь обязательно загляну. Какие наши годы...

– Ага, ага... – бормотнул леший, а потом отвернулся в сторону и тихонько свистнул. Из ближних кустов выпрыгнул небольшой бурый зайчик. Досифей сурово оглядел зайчишку и строго произнес: – Слушай сюды, Ушатый! Этих двух моих... гостей проводишь к хенологам...

Последнее слово он произнес смачно, и было видно, что узнал он его недавно, но очень этим словом гордился.

– Посмотришь, как хенологи их примут... У энтого, большого, вишь какие железяки за поясом, как бы смертоубийства не было... Ежели все нормально обойдется, ко мне прискачешь, доложишь! Понял?!

Заяц почесал задней лапой за ухом.

– Понял... – удовлетворенно проворчал леший. – Ну, доброй дороги, гостюшки... И до встречи... – Он повернулся к нам спиной и мгновенно растворился в зеленом сумраке леса.

– Ну что ж, веди, Ушатый!..

Заяц скосил на нас темный блестящий глаз и нехотя прыгнул в направлении кустов. Мы двинулись за ним. Он скакнул дальше...

Так мы довольно быстро шагали в течение всего дня. Заяц был неутомим и, по всему выходило, что мог бы еще прибавить скорость, но притормаживал из-за нас. Мы даже не останавливались на привал, а пожевали всухомятку прямо на ходу. Зато уже в девятом часу вечера, когда было еще совсем светло, стали попадаться следы «деятельности» человека в виде обломанных еловых веток, порубленных маленьких деревцев и даже черных кругов от кострищ. А когда невдалеке раздался мужской голос, явно кого-то отчитывающий, наш проводник скакнул в сторону и исчез в высокой траве.