Андрей Земляной - Успеть до радуги

Быстрым шагом я пошел вперед, убивая всех, кто попадался на моем пути, пока не ворвался в рубку. Там было пусто, если не считать колобка, пытавшего меня. Надо отдать ему должное, он не удивился, ни разозлился, только глаза его раскрылись словно створки дота перед боем.

Мягко, по-кошачьи, он выпрыгнул из кресла, сделав какое-то немыслимое сальто в воздухе, перевернулся и встал в защитную стойку. Да, красиво, ничего не скажешь. Но от эффектности до эффективности не один шаг.

Уомм рам хам Мало хортанг чейпа…

Ставший вдруг нестерпимо ярким свет рисовал наши зыбкие тени в самом древнем танце. Танце войны. От его дыхания, мощного и ровного, словно дуновение урагана, колебались стены и вибрировал пол. Сила и мощь в вечном поединке со скоростью и точностью.

Махакала вью генпо цог…

Страшной, сокрушающей силой он обрушился на меня. И, наверное, ему показалось, что он победил - улыбка раздвинула его плотно сжатые губы. И поздно, слишком поздно понял он свою ошибку. Проваливаясь в мою защиту, как в капкан, он уже не мог и не успевал ничего сделать, даже если б был богом.

Экадзати маммо нам…

Руки мои - крылья дракона только подправили его движение, сделав его из убийственного самоубийственным.

И только груда изломанных костей и кровавого мяса там, где был крепкий и здоровый мужчина.

Теперь, когда моя жажда крови была утолена, мне оставалось утолить лишь жажду знаний. Для этого я выбрал "богомола". Вопрос лишь в том, где он. И тут мне повезло. Прямо на меня выскочил субтильного вида человечек, явно мечтающий лишь об одном: затеряться и исчезнуть с этого "Летучего голландца". Навсегда!!!

Я ухватил его за шиворот и немного приподнял над полом. Потом, подбирая чужие слова, произнес:

– Длинный, с узкой мордой. Где?

Человечек бился в руках как рыба на крючке, с ужасом глядя на меня. Для общего поднятия тонуса я несколько раз приложил его к стене и в результате добился-таки членораздельного ответа на вопрос.

Придерживая человечка за шиворот, я пустил его вперед как собаку, и через несколько минут он привел меня в узкий коридор, плавно изгибавшийся вправо.

– Ддальше нельзя, - сказал он, стуча зубами от страха.

– Почему? - Строго, как школьный учитель спросил я.

Кивком он показал на большой ярко-красный знак, начертанный прямо перед входом в коридор.

"Стой, стреляю", - машинально перевел я. То есть написанное звучало, конечно же, по-другому, но это был самый точный аналог.

– Механические стражи?

– Нет… Тени.

– Что "тени"?

– Не что, - поправил он меня. - Кто.

– Кто тени? - не сдавался я.

– Тени - Смерть… - Так тихо, что я едва его услышал, произнес он. Черт. Он был мне симпатичен, этот маленький человек. И я вовсе не хотел его убивать.

– Ты кто? - спросил я.

– Ил Ладор.

– Илладор?

– Нет, - поправил он меня. - Ил Ладор.

– Ил Ладор - кто?

– Я, - недоуменно воззрился на меня он.

– Нет, - терпеливо переспросил я. - Что делаешь? Чем занят?

– Механик-инженер.

Инженер это хорошо…

– Слушай, Ил Ладор. Я пойду туда. А ты спрячься подальше. Потом приходи в управление. Я тоже приду туда. - И чтобы он не сомневался, добавил: - Остальные умрут. Ты - будешь жить.

– Нет. - Он покачал головой. - Ты тоже умрешь. Тень тебя убьет. "Ну, уж хрен" - ответил я про себя. А вслух неожиданно произнес:

– Тень против света - пыль против ветра. Иди. Мне пора.

Я легонько подтолкнул его и отвернулся, глядя в коридор.

Полусвет-полутьма

Не граница, не ложь,

Смерть - обман, жизнь - тюрьма,

Только в тень не войдешь…

Этот нехитрый стишок написал мой товарищ по той прошедшей и ушедшей в никуда жизни. Там, являясь элитой из элит армейской разведки, мы тоже называли себя Тенями.

"Тени, говоришь, ну-ну. Посмотрим, какие они тени…"

Не являясь самостоятельным аспектом Искусства войны, Тень позволяла достичь очень тонких нюансировок Главного атрибута.

Собрав всю Силу и Энергию в тонкое, как кисея облако, я шагнул сквозь него в Тень.

Как всегда при переходе в один из боевых режимов, первым поплыл цвет. Не сразу, но полностью все обесцветилось почти до черно-белых тонов. Но взамен появились невидимые ранее бесконечные оттенки серого. Так видит мир обыкновенная кошка, расплачиваясь плохим восприятием цвета за совершенное ночное зрение.

Потом поплыл звук и тактильная чувствительность. Ничего особенного, просто они сливались в одно целое со зрением.

Морщась от ярких вспышек, я потихоньку стянул с себя куртку и майку, оставшись голым по пояс. Сразу получшело.