Алекс Келин - Семейные обязательства [СИ]

- Если бы! Моя племянница, княжна, при живых родителях рвется стать "дочкой"! Жениху отказала! Чего ей не хватает, не понимаю!

- Тетушка, - терпеливо-ласково улыбнулась стоявшая рядом барышня, - я хочу служить империи в меру сил и возможностей. Я же не мечтаю о военной карьере, как госпожа Соколова. Хоть и не устаю ею восхищаться. Юная барышня, а уже лейтенант рейтарского полка.

- Награждена орденом Огненной Звезды за борьбу с нечистью... - продолжил кто-то, но Элиза уже прошла мимо. В эту беседу ей вступать не хотелось.

...- Новый провинциал-охранитель Гетенхельмский. Вон, сидит, закусками лакомится. Вызван из захолустья, давний сослуживец Архиепископа. Говорят, не жег ведьм просто за магию, непременно за злодейство, - совершенно не стесняясь, иронично говорил молодой человек в мундире Второго егерского полка.

- Последние указы предвосхитил? Ловок! И сделал карьеру, - хмыкнул его собеседник, седой старичок с тростью. - Императору, конечно, виднее... А я, уж простите, по старинке колдунов опасаюсь. Четыре века назад полматерика разнесли, вместо старой Рутении - болота с озерами, Гнездовск еле-еле оклемался. Хорошо, Мстислав наших предков собрал и до этих земель дошел, а то ловили б лягушек по кочкам да трясинам, кабы не чего похуже.

- Так потому со времен Мстислава любая боевая магия во всем мире под запретом, - пожал плечами егерь. - В мирных целях - пожалуйста, сколько угодно, а воевать извольте без колдовства, в доспехах, с мечами, пиками, пищалями да пушками. Ну, или с ножами, по-тихому, - ухмыльнулся он чему-то, прекрасно известному обоим.

- Юноша, вы излишне оптимистичны, - хохотнул дед. - Любую полезную штуку можно к драке приспособить и любой запрет обойти. Не предела изобретательности, когда надо ближнего половчее изничтожить...

... - Господа! - услышала Элиза, проходя мимо группы людей, окруживших темноволосого человека в одежде слегка необычного покроя, - Гетенхельмский Университет уже предложил мне дать серию открытых лекций, посвященных моим исследованиям. Прошу, приходите, там я отвечу на любые вопросы.

- Профессор Каррера, мы ждем от вас рассказов о Криенне! Вы побывали в самом сердце магического царства Древних - что может быть интереснее?!

- Там просто холодно, - развел руками профессор. - Снег, лед, северное сияние, медведи и тюлени.

Элизе захотелось послушать (наверняка он не только тюленей видал в колдовских замках!) но рядом с Каррерой, заинтересованно распахнув огромные голубые глаза, стояла княжна Нина Гагарина, ее давняя подруга-соперница. Не обойдется без очередной колкости, без удивленно-наивного вопроса: "Дорогая, а где же Пьер?"...

Соревнование в остроумии окончательно испортит вечер.

Элиза дружелюбно кивнула Нине и не стала останавливаться.

Она вышла из бальной залы в неожиданно безлюдный коридор, сделала несколько шагов...

Крик. Сгусток боли, недоумения и страха.

Вихрь. Не бывает смерчей в стенах гетенхельмской ратуши, не может быть, показалось!

Еще один крик. Знакомый, родной голос - торжество боль, разочарование - все вместе.

Отец?! Что...

Элиза не помнила, как оказалась в той гостиной. Наверное, бежала, ломая каблучки, и грянулась в тяжелую дверь всем телом, чтобы скорее открыть...

Зато следующие минуты стали в памяти Элизы собранием холстов работы злого художника, рядом полотен в мрачной галерее - сжечь бы!

Но память не горит.

...За окнами полыхал августовский закат, заливая все багровым - светом, огнем и кровью.

Отсветы уходящего солнца на светлом ковре смешались с потеками красного, густого, остро пахнущего болью. Блестели алыми искрами серебряные статуэтки на камине, плясали оранжевые языки пламени в топке, спорили с закатными лучами огоньки свечей на столе и сверкали мелкой вишней летящие капли.

Медные стрелки на циферблате настенных часов казались двумя росчерками красной туши. Два скупых мазка, меньше минуты до восьми.

Уютный запах горящих березовых поленьев стал терпким, ядовитым от привкуса металла.

На ковре, у массивного кресла, скрючился человек в мундире императорской канцелярии. Он схватился руками за живот, между пальцами нелепо торчала рукоять кинжала.

Рядом - медленно, как сквозь густой кисель - падал спиной вперед Павел Лунин. Из обрубка, оставшегося на месте правой руки, бил фонтан крови.

Перед ними, спиной к Элизе, стоял невысокий человек в черном. На острие отведенного в сторону клинка набухала тяжелая темная капля.