Владимир Поляков - Призрачный воин

Цех Совы, ну кто же еще… Гиарель явно взбеленился после смерти своего ценного инструмента. Или просто здравый расчет, ведь наша смерть способна дать ему несколько весомых козырей в ведущейся игре. Плюс просто желание прикончить старого и бескомпромиссного врага.

Началась потеха… Прыжок через пространство, аккурат в то место, где находится вражеский менталист. И колющий удар в шею… Не простой удар клинком, а с использованием концентрированного на кончике клинка шокового плетения. На всякий случай…

Пригодился случай! Маг заблаговременно озаботился защитой от физического воздействия, немного от стихийного и тем паче от менталистики. А вот на шоковую волну как-то не настроился, судя по всему, считая ее маловероятной. А раз вероятность мала, то и пренебрег, потому как держать целый спектр защит либо утомительно, либо вообще нереально.

Все, амбец Покрову. Достаточно вышибить одну часть триады поддерживающих его магов, как рухнет вся система. И начнется потеха. Оставив бьющееся в судорогах тело, я вновь переместился, на сей раз на крепостную стену, где походя срубил ошалевшего от творящегося вокруг стражника. Да и было от чего.

Разрывая мостовую, из-под земли вырывались жгуты багрового пламени. Они на сей раз не были безумной силой разрушения. Напротив, огненные ленты дотягивались лишь до указанных целей, обвивали врага и не отпускали до тех пор, пока жизнь окончательно не покидала обуглившееся тело. Пятерка копий Роолга увлеченно рубилась с теми «совами», что еще недавно были невидимы и неслышимы. Барх, сцепившийся в поединке с мастером клинка, перешедший в демоническую форму и умело пользующийся ее преимуществами.

Над землей, метрах в десяти над битвой, раскручивалась Ловушка Душ, явно запущенная некронами. Это была магия смерти в кристальном виде, поглощающая эманации боли и умирания, вырывающая силу из отлетающих в иные миры сущностей, концентрирующая уворованное в дымной спирали. Пусть Ловушка только начинала формирование. Пусть для полного проявления в реальности ей требовались и время, и силы, но я знал ту мощь, которую она тогда исторгнет вовне, во врагов некронов.

И как последний штрих — завораживающий крик-стон суккубы, что завела свою Песнь Желания. Страшную песню, лишающую воли к сопротивлению, на время делающую услышавших ее и впустивших в разум всего лишь рабом, марионеткой.

Вот стражник с лицом, исполненным глубочайшего слабоумия, роняет меч, достает из ножен кинжал и перерезает себе горло. Рубящийся с палачом Мастер клинка теряет темп, движения становятся вялыми, он уже не нападает, лишь защищается… Пара «сов», охраняющих мага, внезапно обращают оружие против него, но тот успевает раньше — попавшие под Песнь Желания корчатся на выросших из-под земли каменных штырях. А огненные плети Хенны все так же деловито пожинают замешкавшихся, выхватывая новые и новые жертвы. Жертвы, часть посмертных сил которых впитывается висящей над нами Ловушкой Душ.

Негромкий хлопок. Казалось бы, на него и внимания обращать не стоило, но услышали его все. Маг… Сбежал, нехорошая личность. Не затаился под пеленой иллюзии, а именно что сбежал, это было очевидно. Как? А бесы его ведают! Я ощутил лишь влияние стихии воздуха и что-то еще, лично мне непонятное. А значит… скоро будут другие, уж эта «сова» высокого полета однозначно позаботится.

А тем временем дорезали оставшихся «сов». Стражей уже не осталось — всех или выбили, или же те самоуничтожились под влиянием голоса суккубы. Еще трое… Минус один, разваленный ударом фламберга Путсотника, влившегося вновь в единую личность. Двое пытаются бежать… Огненные, перевитые струйками дыма, жгуты пламени пытаются оплести их, но отдергиваются. Амулеты… Слишком хорошие, чтобы их можно было пробить таким заклятьем, как сейчас использовала Хенна, да еще и на солидном расстоянии.

Вот на пути их движения встают «мясокрутки» — искаженные области пространства, меняющие связность материи. Те их… видят? Нет, один видит, видимо, есть небольшие способности к магии, Пусть не сильно развитые. Он и уходит, немыслимым пируэтом ускользая из зоны действия одной и тут же уклоняясь от другой. Прошел по самому краю, но выскользнул. Зато второй… Его скрутило так, как прачка скручивает простыню. Струйки крови, отлетевший в одну сторону помятый шлем, а меч — неожиданно невредимый — жалобно звенит ко камням мостовой. Все, финита!

— Уходим, быстро! — рявкаю я, перемещаясь со стены за ворота. — Скоро подойдут другие, надо торопиться.