Марина Александрова - Время любить

Мысленно махнув на них рукой, прекрасно понимая, что совсем скоро придется все повторить по второму разу уже с другой стороны, я сняла перчатки с рук, взяла небольшой нож, что валялся тут же на полу, и осторожно надрезала ладонь. Действовать нужно было быстро, пока края раны не сошлись, потому как резать себя несколько раз подряд — занятие малоприятное.

Я знала стену перед собой до последней трещинки, выемки, камешка, потому быстро нашла нужное мне место и провела по нему ладонью. Моя кровь точно впиталась в темно-коричневую поверхность камня, активируя древнее заклятье «хозяина королевской крови». Некогда любой член королевской семьи мог самостоятельно запечатать все выходы из замка при помощи всего нескольких капель крови. Я была последней, кого династия некогда приняла. Из ныне живущих всего три человека могут открыть эту дверь: я, Киран и Кит как носитель моей и Кирана крови. Может быть, есть кто-то еще, но других наших потомков я не знаю. Я не сказала Киту об этом, он просто думал, что если будет держать в одной руке амулет, а другую порежет и помажет кровью стену, то все случится как надо. Не знаю, что меня останавливало от подобного признания… наверное, казалось, что для мальчика это будет лишним бременем в жизни. Мне было безразлично, кто кем был когда-то, какое положение занимал, но я понимала, что люди склонны сожалеть о минувшем. Нужно ли Киту такое знание? Не знаю. Тем временем поверхность камня истончилась, превращаясь в золотистую завесу, которая отделяла пещеру от того, что было внутри, за моей спиной слаженно охнули, а я, более ни на кого не обращая внимания, шагнула вперед.

Далеко не сразу за мной последовали остальные, включая Терезу, которую прямо на импровизированных носилках внесли Джарред и Кит. Но все же первой вошла Лил. И надо было видеть ее лицо, стоило ей это сделать.

Дворец Эйлирии — место, где однажды соединились ведущие направления магии того времени. Они образовали величайший оплот мысли и фантазии, на которую только были способны люди. Это огромное сооружение включало в себя все то, что было положено иметь жилищу королей: сады, галереи, внутренний парк с прудом и фонтанами, кладовые и бальные залы, кабинеты и библиотеки, шикарные личные покои и бесчисленное количество комнат для людей различных сословий и положения во дворце. Перечислять я могла бесконечно, но действительно важным было место, где его воздвигли. Прямо под этим зданием сходилось несколько магических источников, и это в буквальном смысле развязывало руки тем, кто работал когда-то над его строительством. Лучшие маги и их ученики вплетали свои заклятия в каждый сантиметр этого строения. Тут никто и никогда не занимался уборкой помещений, не думал о сохранности продуктов и сроках годности, мог не заботиться о том, чтобы звать музыкантов или танцовщиц для увеселения гостей. Вся мебель, полы, картины не знали ни старости, ни пыли. Со временем, уже после того, как Эйлирия превратилась в Элио, мы с Кираном стали кое-что замечать. Дом, вернее, то количество магии и заклятий, что было в него влито, стал преобразовываться в нечто разумное. И это разумное имело свой характер. И, честно сказать, хотя Он и не обижал меня, но пугал порой до черных кругов перед глазами. Ему нравилось оживлять картины прошлого. Причем Он мог брать их как из собственной памяти, так и из моей. Когда произошло самое ужасное, именно этот засранец чуть окончательно не перетряхнул мне мозги. Стоило мне подумать о ком-то из них, как Он устраивал мне просто бесконечный показ, точно улавливая мои воспоминания. Помимо прочего, Он мог их и переворачивать, подстраиваясь под реалии. Таким образом, я порой общалась с покойниками, они же разыгрывали передо мной сцены из прошлого, оставляя меня в качестве наблюдателя, смотрела, как я и Киран занимаемся любовью, смотрела, как этим же занимаются король с королевой, камердинер с кухаркой, кухарка с лакеем, младшей брат Кирана с кухаркой… перечислять я могу до бесконечности. Никто лучше меня не знал историю дворца и того, кто чей папа. Если сначала меня это пугало и приводило к мысли, что я сошла с ума, то где-то лет через десять мне стало даже нравиться. Мы словно общались таким вот образом. Вот и сейчас по центральной лестнице, ведущей в вестибюль, точно живая шествовала мать Кирана. Не очень высокая, плотная и миловидная шатенка, в простом для королевы домашнем платье темно-лилового цвета, она радостно улыбалась. Я помнила это, как и знала то, зачем она шла.