Мария Сакрытина - Никакого зла [СИ]

В общем, тоскливо. Туан помогать отказывается. Стоит сейчас у трона весь такой задумчивый и взглядом встречаться не желает. А вождь троллей (сын того, что я заколдовала) недавно спросил, что я думаю об идее пройти от гор маршем в эльфийские леса, дескать, они богатые и не разорённые — бывший Властелин их специально берёг, древесина нужная в мире вещь, пригодится. И еды там много, а то здесь, в горах, только снег, лёд и камни. Тролли камни, кстати, не кушают. В общем, как насчёт марша-броска в гости к эльфам?

А я никак, я сплю. Дремлю, точнее — потому что скучно сидеть на совете, когда ничего не понимаешь. Будить меня тролли поостереглись, а Туан устроил из этого целое представление. Просыпаюсь я, а этот чудак чуть не ниц перед троном распластался и мысленно нехорошими словами ругается, про которые Ромион бы сказал, что воспитанному юноше такие знать не пристало.

В общем, пока я пытаюсь понять, что происходит и что от меня хотят, у моего ледяного дворца едет крыша. Совершенно натурально, в прямом смысле. Я когда из пещеры выскакиваю, она ещё красиво так съезжает, красивая крыша, с ледяной узорчатой черепицей и коньками-единорогами. Не знаю, как я её наколдовала, но устраивать под ней без разрешения световое шоу, которое здесь называют магической дуэлью, на мой взгляд, верх неприличия.

Вождь троллей тут же предложил отправить в замок небольшой отряд и схватить наглеца. А кто-то из тёмных магов даже высказался, что, дескать, «ваши слуги, госпожа, удивительно не воспитаны». Я бы покрепче выразилась, но Габриэль мне не слуга, и если сейчас отряд троллей нарвётся на его друзей из Астрала, моя репутация пострадает. Моя, потому что я теперь за троллей в ответе, а уверенности, что потревоженный Габи их не убьёт, у меня нет.

Пришлось делать надменное лицо и высокомерно объявлять, что раз слуги мои, то и покараю я их сама. А потом вернусь. Ну, вы тут пока совещайтесь.

Уже предсказуемо — меня слушаются.

— Ты ведёшь себя неосмотрительно, — отчитывает меня всю дорогу Туан. — Как думаешь, как быстро они поймут, что тобой легко управлять?

— А мной легко управлять? — фыркаю я, комкая подол длинного белого платья. Он тяжёлый, этот подол, и настолько длинный, что я уже сбилась со счёту, сколько раз я на него наступила, споткнулась и чуть не упала. Вот было бы мило — растянувшаяся на полу Повелительница Тьмы.

— У меня получалось, — огрызается Туан. — Ты не ведёшь себя, как королева Тьмы. Тебя не будут бояться!

— Мечта всей моей жизни — чтобы меня боялись, — ворчу я.

Вокруг Туана нагревается воздух — обычно это означает, что дракон в ярости.

— А я бы желал, чтобы меня боялись, и когда этот страх достаётся кому-то вроде тебя, — забывшись, рычит он, — я…

— Цыц! Я уже давно поняла, что ты всех на свете не любишь. Что я такого некоролевского сделала?

— Позволяешь повышать на себя голос! Позволяешь понять, что ты чего-то не знаешь! Позволяешь своему дракону не возить тебя от пещер к замку, вместо этого идёшь пешком, как обычная…

Тут камни под нами вздрагивают, и где-то вдалеке горы сдавленно ухают: кажется, начался камнепад. Туан тяжело дышит — дымом — и гневно смотрит на меня. Да тебя, друг мой, думаю я, не поймёшь. То тебе приказывают — ты не любишь. То не приказывают — это не по-королевски. Ты уж определись, как хочешь, чтобы к тебе относились: как к человеку или как к ездовому дракону?

Кажется, я громко это думаю, и Туан мои мысли читает. И рычит. Зачем? Я же правду думаю.

Воздух озаряет синее яркое сияние и тут же гаснет.

— Как считаешь, Габи там дискотеку устроил? — «красиво» меняю тему я, глядя на верх башни.

— Ты должна была ему приказать…

— Ещё раз скажешь мне, что я должна, я зашью тебе рот!.. Ой, прости, милый, я случайно. Что-то вдруг вырвалось, — улыбаюсь я. Достал! — А знаешь, у меня ноги устали, подними-ка меня на эту башню, посмотрим, какой у демонов клубешник. Ну, в смысле, музыки я что-то не слышу, а странно… Ну, чего уставился? Обращайся в дракона.

Туан молча меняет облик и подставляет крыло. Я уже привычно залезаю ему на шею и старательно думаю: «Что ж тебе, гад, не хватает для хорошей жизни, а? Зачем ты вечно злишься?» Туан молчит, как партизан. Ну пусть молчит.

Крыша начинает отстраиваться по одному моему желанию — только куцая какая-то, некрасивая. Плоская, без единорогов. Я пытаюсь мысленно ей крылья приделать, так вообще ужас какой-то получается. Зато посадочную площадку мне удаётся сделать для Туана добротную — толстенный такой лист льда над пропастью. Туан скользит по нему, как корова на льду, но ловко цепляется крылом (да, у него на крыльях когти есть, как у летучих мышей) за подоконник, и я выкатываюсь по горячей чешуе в комнату.