Юлия Григорьева: Сказка в новогоднюю ночь [СИ]

Позади стоял мужик в костюме Деда Мороза. Из-под шапки выглядывали усталые глаза. От мужчины шел легкий запах алкоголя, но пьяным он не выглядел. Рядом с ним откровенно зевнула Снегурочка. Она казалась не менее усталой.

— Вам на какой? — спросил Дед Мороз.

— На пятый, — ответил Иван.

— Нам раньше, — произнесла Снегурочка и нажала кнопку четвертого этажа. — Чтобы я еще хоть раз вписалась работать в новогоднюю ночь, — проворчала она, ни кому не обращаясь.

— Вроде вы должны нести людям радость, — усмехнулась Ася.

— То-то вы на нас смотрите и радуетесь, — в тон ей ответила Снегурочка.

— Снежа, — Дед Мороз укоризненно покачал головой.

— Что — Снежа? — возмутилась женщина. — Да я после нескольких часов работы выгляжу счастливей, чем они.

— А это уже не ваше дело, — возмутился Иван.

Дед Мороз и Снегурочка переглянулись и вышли в открывшиеся створки. Иван с Асей проследили за ними взглядами и еще успели услышать, как Дед Мороз неожиданным счастливым голосом провозгласил в открывшуюся дверь квартиры:

— С Новым Годом!

Дальше дверцы лифта закрылись, и он продолжил подъем. Супруги переглянулись, впервые за долгое время, вновь чувствуя одно и то же — возмущение наглостью тетки в костюме Снегурочки.

— Беспардонность какая, — фыркнула Ася.

— Хамство, я бы сказал, — отозвался Иван.

Из лифта они выходили под руку, а в квартиру к друзьям заходили с дежурными улыбками на губах. В этот раз они успели вовремя. Ксюха и ее муж Степка встретили новоприбывших гостей счастливыми возгласами. Они всегда были жизнерадостными. Ругались часто и вкусно, а потом мирились так же шумно и со вкусом. Ксения и Степан однажды разводились, потом снова сошлись, опять расписались и жили дальше. И детей у них было двое, и быт оставлял желать лучшего, но они никогда не страдали от скуки и привычки. Ася и Иван в душе им завидовали, по-доброму, но не признавались в этом даже себе, ни то что друг другу.

Праздники в семье Скворцовых тоже всегда проходили шумно и бурно. К ним любили ходить в гости, а они любили собирать друзей. И когда вставал вопрос, где встречать Новый год, ответ был очевиден — у Скворцовых. Здесь было весело, сытно, вкусно и пьяно, но, главное, хозяева каким-то шестым чувством умудрялись определять назревающие скандалы и драки, тут же разводя начинавших спорить оппонентов по углам, заговаривали им зубы, и вскоре все вновь веселились, забыв о зарождавшейся склоке.

— Как вы? — спросила Ксюха, когда они с Асей вышли на кухню.

— Разводимся, — ответила та, пожав плечами. — Так что, это наш последний совместный новый год.

— Да ну-у, — неверяще протянула хозяйка квартиры. — Вы? Разводитесь? А ты знаешь, что, с кем встретишь новый год, с тем его и проведешь?

Ксюша подмигнула, но Ася не оценила шутки и отрицательно покачала головой.

— Нет, Ксюх, это конец. Все, ничего не осталось.

— Ой, — женщина присела на табурет. — Ась, может, вам это? Может, ребеночка, а?

— Какой ребеночек?! — возмутилась Ася. — Ксюх, ну, какой ребеночек, когда мы даже не спим вместе. Спроси, когда у меня был последний оргазм?

— Когда? — тут же отозвалась Ксения.

— Больше полугода назад! — воскликнула Ася и вдруг уткнулась лицом в ладони. — Не могу, Ксюх, не могу. Устала.

Ксюша вздохнула и обняла подругу, некоторое время баюкая ее.

— Все будет хорошо, Ась, вот поверь мне…

— Да ничего уже хорошо не будет! — вскрикнула женщина, поднимаясь на ноги. — Не хочу говорить об этом.

Она стерла со щек следы минутной слабости и вернулась в комнату. Взгляд сам собой нашел мужа, тот разговаривал со Степаном. Женщина взяла бутылку водки и плеснула в рюмку, одним махом опустошая ее. Поморщилась, сипло выдохнула и налила снова.

— Ась, — услышала она, — не налегай.

— Пошел ты, — усмехнулась женщина и выпила вторую рюмку.

Иван поморщился и отвернулся, оставляя жену в покое, пусть делает, что хочет.

— Вань, — Степка почесал в затылке, — ты бы еще раз подумал. Развод — дело такое. Ладно мы с Ксюхой, нам наорать друг на друга, как за хлебом сходить. Поорали, пар выпустили, помирились, живем дальше… Слу-ушай! — неожиданно вдохновился Степа. — Может, вам тоже проораться? Помогает, точно тебе говорю. Все друг другу выскажите, и потом в кроватку, а там…

— Так не о чем орать-то, Степ, — усмехнулся Иван. — Вообще не о чем. Дома чистота, жена нигде не шляется, холодильник полный. Все идеально, понимаешь? И-де-аль-но, до тошноты. Ну, причмокивает она во сне, болтает, как сорока, так мы спим в разных комнатах. Что еще? Да и нет ничего. В бигудях и растоптанных шлепанцах не ходит, всегда аккуратная, ухоженная, как глянцевая картинка. О чем орать? Чтобы натянула чертов цветастый халат с дырой под мышкой? Или чтобы начала курить? Это же бред полный.