Елена Кароль - Бывших не бывает

Она. Больше некому. Магия огненного тотема во всей красе. Будучи стрельцом по знаку зодиака, Ольга получила в пользование тотем, владеющий этой стихией. И теперь меня настигла месть за пренебрежение и рану на стоянке торгового центра от зарвавшейся мелкой дряни, возомнившей себя великой магичкой.

Я расшифровала твое послание, глупышка, и мой ответный удар уже не за горами.

— Айя… — Ничего не понимающий Олаф тронул меня за плечо, а когда я перевела на него расфокусированный взгляд, обеспокоенно произнес: — Все в порядке?

— Да-а… — Я была еще полностью в своих мыслях, так что лишь невразумительно отмахнулась. Краем глаза заметила, что к нам возвращается пожарный, и вручила изувеченный темной магией кинжал Олафу. — Подержи, я гляну, как там внутри.

Но успела сделать всего пару шагов внутрь лавки, как меня тут же остановил другой пожарный, как раз выходящий из нее.

— Эй-ей, дамочка! — Меня буквально грудью вытолкали назад. — Олежа, чо за фигня?! На тебя вообще положиться нельзя? Что за туристы на объекте?!

Олежа засуетился, попытался объяснить, что я хозяйка лавки, но второй пожарный, оказавшийся его командиром, категорично выставил нас с Олафом за ограждение, умудрившись сделать это без единого матерного слова, но при этом высказав нам все, что думает о подобном беспечном поведении.

В целом я его понимала. Неизвестно, насколько серьезны повреждения, как сильно пострадали пол и потолок, и поэтому нахождение внутри может быть смертельно опасно. Не для меня, естественно… Но это им знать совсем необязательно. Да и все, меня интересующее, я уже разглядела.

Лавки у меня больше не было.

Но что насчет квартиры?

Позади послышалось завывание полицейской сирены, но у меня не было желания общаться с представителями закона прямо сейчас. Возможно, завтра, а может, и вообще как-нибудь на днях, когда клокочущая внутри меня ярость чуть поутихнет и я смогу мыслить здраво и относительно цензурно.

— Идем. — Я поманила Олафа в сторону, и мы без труда сначала смешались с зеваками, а затем и вовсе обошли дом, чтобы зайти в него со стороны жилых подъездов.

При этом как-то само собой получилось так, что Олаф забыл отдать пожарному перчатку, в которой до сих пор держал клинок. Вот так и пропадают улики…

А в квартире нас ждала тишина. Электричество отсутствовало, в комнатах стоял мерзкий запах гари, успевший пропитать собой даже стены, но стороннего присутствия не ощущалось. Все верно, Ольга понятия не имела, что живу я там же, где работаю. Это знал лишь Павел, которому все рассказал его дед, но никак не племянница Одинцова.

И к лучшему, иначе не было бы у меня еще и квартиры.

— У тебя есть где остановиться? — хмуро поинтересовался Олаф, когда мы вместе обошли все без исключения комнаты и вернулись на кухню, освещенную фонарями с улицы. — Оставаться здесь нельзя.

— Не знаю. — Я безразлично пожала плечами, открывая холодильник и доставая из него йогурт, так как голод, давший знать о себе еще в клубе, сейчас стал нестерпимым. — Поживу с недельку в гостинице, пока тут не выветрится. Правда, все вещи придется, скорее всего, выкинуть… А! — Я вспомнила об Олли-младшем и просительно посмотрела на Олли-старшего. — Хомяка возьмешь на время? Боюсь, с ним меня в гостиницу не пустят.

— Да я бы и тебя взял, — осторожно, словно боялся сказать хоть слово лишнее, произнес викинг, при этом пристально глядя мне в глаза. — Дом у меня большой…

— Да, я помню. — Отвернулась, чтобы не выдать своих эмоций, в которых еще сама не разобралась, и задумчиво уставилась в окно, периодически прикладываясь к йогурту. — Двухэтажный. Девятикомнатный. С бассейном… Я все помню, Олаф. Но не думаю…

— Не думай. — Я спиной почувствовала, как он шагнул ко мне, а затем его руки сомкнулись на моей талии. В них больше не было ни ножа, ни перчатки, поэтому объятия получились крепкими, а следующие слова прозвучали прямо на ухо: — Перестань думать, просто сделай это. Разреши мне помочь. Я уже понял, ты очень сильная и самостоятельная, но иногда даже самому крепкому клинку нужен перерыв, иначе он сломается от перенапряжения.

Слова Олафа вызвали усталую усмешку. Он был прав, и я понимала это. И спустя некоторое время, которое мы простояли в тишине и объятиях, даже нашла в себе силы признать это вслух:

— Хорошо.

С этим простым словом, которое далось мне с невероятным трудом, в груди вдруг поселилась уверенность, что я поступаю правильно. Доверяюсь. Удивительно, но это мне не претило, как раньше. Наоборот, было очень уютно в его руках, и казалось, что так же уютно будет и в его доме.