Андрей Земляной: Двойной горизонт [litres]

– И что же послужило причиной ваших трудностей? – Горыня едва заметно усмехнулся. Это был уже не «оценочный подход», а полноценная «медовая ловушка», правда, исполненная довольно примитивно.

Горыню, который имел немалый опыт оперативной работы в своей прошлой жизни, не раз умиляла деревенская простота нравов, царивших в этой реальности, и подход юной красотки он воспринял именно как игру детей во взрослые игры.

– Я пишу квалификационную работу на тему «Государственное управление в предвоенный период», и мне порекомендовали обратиться к кому-то из личной канцелярии государя. А так как вы самый известный из государевых советников и самый молодой… – Софья сделала паузу и очаровательно покраснела, опустив глаза.

– И кто же, позвольте спросить, ваш рекомендатель?

Девушка подняла голову и, несмело улыбнувшись, произнесла:

– Профессор Даниил Галицкий. Он известен своей работой «Основание империи», посвящённой роли старого дворянства.

Горыня задумался на минуту. С одной стороны, исполнять за Тайную Канцелярию их обязанности было слегка лениво, а с другой, делать всё равно было нечего. Ну и, кроме того, девица Потоцкая действительно была чудо как хороша и наверняка способна скрасить пару часов. Он оглянулся и, увидев вывеску французского ресторана, кивнул.

– Тогда предлагаю зайти вот в это заведение и поговорить предметно. – Горыня сдёрнул перчатку и подал руку даме.

Как и было положено, чин Тайной Канцелярии сидел у столика в углу, попивая наверняка осточертевший кофе и перечитывая в сотый раз газету «Московский вестник». Поймав его взгляд, Горыня сделал жест ладонью, проведя рукой снизу вверх, с поднятым большим пальцем, и увидев, как тот едва заметно кивнул в ответ, подвёл Софью к столику, указанному метрдотелем, помог даме сесть и сел сам.

– Так что же вы хотели узнать, госпожа Потоцкая?

– Можно просто София, – проворковала девушка, подняла бокал, наполненный игристым вином, и сделала крошечный глоток. – А для друзей я Софи. Мне интересно всё, что касается управления, когда государство находится в крайнем напряжении сил. Ведь только тогда цена ошибки возрастает многократно и раскрываются истинные способы управления.

– И да, и нет. – Горыня отсалютовал поднятым бокалом и сделал крошечный глоток, чтобы только освежить горло. – Всё, что нужно знать о стране – это способ воспроизводства элиты. То есть наличие альтернативных путей продвижения помимо родства и богатства. Если всё это есть, то и реакция на различные вызовы будет творческой и неожиданной для врагов. А если оно погрязло в кастовости, то и реакция будет… прогнозируемой. Ничего сложного.

– И какой же путь вы видите наилучшим?

– Тот, при котором родовитость и богатство предков не имеют никакого значения, а во главу угла ставятся личные качества.

– Но вы-то сами не из крестьян. – Софи лукаво сверкнула взглядом из-под бровей и, достав из сумочки веер, стала обмахиваться, демонстрируя тонкое запястье и изящные пальцы.

– Нет, но и моё нынешнее положение трудно объяснить даже высоким происхождением.

– Так благодаря чему вы попали в такой фавор?

– Это страшная тайна! – Горыня понизил голос и чуть придвинулся к собеседнице, нависнув над столом. – Боюсь, если вы о ней узнаете, то мне придётся увезти вас в далёкое имение, чтобы вы никому не сказали об этом.

– Так за чем же дело стало? – Девушка тоже придвинулась так, что их головы почти соприкоснулись. – Я уже сейчас готова… уехать.

«Как голос модулирует, чертовка!» Горыня улыбнулся и положил свою ладонь на руку девушки, сжимавшую тонкий шёлковый платок.

– И куда же мы уедем?

– Я знаю такое место.

На удивление, в городе, переполненном гуляющими, свободная пролётка нашлась мгновенно, и пара гнедых понесла лёгкую коляску куда-то в сторону от центра Москвы. Софи уже совсем не дичилась, а прижималась к Горыне то бедром, то грудью, поглядывая снизу с многообещающей улыбкой.

Ехали достаточно долго, чтобы покинуть центр и углубиться в переплетение узких улочек подмосковной Дубровки, где состоятельные горожане держали дачи и небольшие владения.

Двухэтажный особняк, переживший каким-то образом нашествие евроорды Наполеона, был отремонтирован и сверкал новыми окнами и свежеокрашенным фасадом.

К пролётке мгновенно подскочили две служанки в простых серых платьях и, склонившись, приветствовали хозяйку, которая величаво сошла с подножки и, коротко бросив: