Марина Голубева - Либерия

Но все когда-нибудь кончается, закончился и этот марш-бросок на четвереньках, а с ним и приключения в подземельях Кремля. Алексей неожиданно вывалился между выломанными досками на пол запыленной каморки. В небольшие, расположенные под самым потолком окна свет едва просачивался, но после кромешной тьмы он казался ослепительно ярким.

— С прибытием! — услышал молодой человек знакомое хихиканье.

Под потолком, вцепившись в балку перекрытия, сидел нечистик и с удовольствием чавкал неведомо где раздобытым окороком.

— Да уж… — с облегчением выдохнул молодой человек, помогая выбраться Аркудию.

Малой выполз сам, сел на пол, утирая пот, смешенный с грязью.

— Слава тебе, Господи, кажись, выбрались, — прохрипел он, крестясь дрожащей рукой. — Больше ни в жисть ни в один подвал меня и калачом не заманишь, даже в подпол за капустой не полезу.

— Отдохните немного, я — сейчас, — сказал Алексей и завернул за угол, куда скрылся анчутка.

— Спасибо тебе, Кузька! — искренне поблагодарил молодой человек сидящего на рассохшейся бочке нечистика. — Если бы не ты, сгинули бы мы в этом проклятом подземелье.

— Да, чего уж там… — засмущался анчутка и протянул Алексею наполовину обглоданную кость. — Будешь?

Молодой человек покачал головой. Есть хотелось неимоверно, но доедать за нечистиком обкусанный и обваленный в земле окорок желания не было.

— Ну, тогда — бывай! Может, свидимся еще. — Анчутка махнул лапой и растворился в воздухе.

Выбрались из заброшенного амбара они почти у самого Скородома [25] Одно из названий Земляного города. . Судя по всему, дело было к вечеру, а значит, путешествие в подземельях растянулось почти на сутки. Алексей сокрушенно вздохнул, вспомнив предупреждение Сен-Жермена. Обедню уже давно отслужили, и отправку домой придется отложить на завтра.

До Пречистинки добирались задворками и огородами. Их вел Демид, хорошо знавший город и старательно избегавший многолюдных мест. Привычные ко всему москвичи, возможно, на грязных оборванцев, «благоухавших» как выгребная яма, не обратили бы внимания, но Малой боялся встретить знакомых, да, не дай Бог, кого-то из своих зазноб.

У дома коробейника попрощались с Петром Аркудием.

— Даже не знаю, как благодарить тебя за эту «прогулку» — криво усмехнулся посланник, вглядываясь в грязное, измученное лицо Алексея. — Странный ты человек… Да, и человек ли?.. Ну, да не будем об этом… В любом случае, я узнал много интересного… И Либерию, конечно, увидел. Теперь я смогу написать отчет папскому нунцию синьору Рангони.

Малой, не заходя в дом, отправился топить баню, заявив, что пока не смоет эту вонючую дрянь, человеком себя не почувствует. Алексей сбросил в сенях грязный жупан, без сил рухнул на лавку и задремал, прислонившись к стене. Его растолкал пропахший печным дымом и щелоком Демид и поволок мыться. А потом окончательно разомлевший молодой человек лениво жевал вчерашние пироги, запивая их квасом, да так и уснул, свернувшись калачиком на лавке в обнимку с недоеденным пирогом. Правда, предварительно еще раз проверил сохранность заветной книги и, вынув ее из грязной сумки, положил под подушку.

Алексей открыл глаза, почувствовав чужой взгляд, и настороженно осмотрелся. В густом, почти осязаемом мраке избы угадывалось белесое пятно печи, на которой похрапывал Демид, да серело на черном фоне стены небольшое окошко. Опасности молодой человек не ощущал, наоборот, сердце замирало от предчувствия чего-то приятного, как это случается в детстве в новогоднее утро или накануне дня рождения. Знакомый запах земляники заставил Алексея задохнуться от радости. Он сел на лавке и увидел у двери силуэт девушки. Как он ее сразу не заметил?

— Леся? — удивлено прошептал молодой человек. — Ты мне снишься?

— Нет, — раздался тихий голос лесавки. — Я соскучилась по тебе, волчонок.

— Как ты попала сюда?

— Вошла через дверь… Она была не закрыта. Ты не рад мне?

— Рад? Да я счастлив! Как же здорово, что ты пришла!

Алексей вскочил, шагнул к девушке, обнял, прижимая к себе горячее тело, зарылся лицом в пушистые волосы.

— Я даже не надеялся… Переживал, что придется уйти, не попрощавшись, что больше никогда… не увижу… не обниму…

Молодой человек бессвязно бормотал, целуя глаза, щеки, скользя губами по нежной шее, вдыхая сладкий, пьянящий и такой родной запах. Сердце стучало, словно хотело выскочить из груди, а голова кружилась от сладостного предчувствия. Внезапно молодой человек смущенно отстранился.