Мерри Хаскелл - Проклятие принцессы

Я поставила корзинку с цветами на пол и повернулась, чтобы уйти, но тут Бети произнесла:

— Можешь остаться?

— Зачем? — прошептала я.

— Помочь им с цветами! Ты ведь всё знаешь о цветах, да?

Я открыла рот, чтобы сказать, что вряд ли я смогу им помочь, потому что мне надо идти, и меня ждут к ужину… Но затем осознала, что лучшего времени для дальнейшего исследования проклятия будет просто не найти! Вот это удача! А я чуть не променяла её на тарелку щей и жареного карпа.

Глава 4

— Конечно, я помогу принцессам с цветами, — ответила я. Бети мне благодарно улыбнулась и умчалась помогать принцессам зашнуровывать платья.

Несколько принцесс пристально на меня посмотрели; несомненно, из-за проблем с капустой. Я шарахнулась от них и подошла с букетом к принцессе Отилии — единственной принцессе, которая за всё это время выучила, как меня зовут. Она перестала выщипывать брови и потянулась за цветами.

— Ревека, букет выглядит прекрасно! — воскликнула Отилия, уткнувшись носом в букет. — А пахнет ещё лучше. Замечательные розы!

— Ммм, вы правы, Ваше Высочество, — я сделала неловкий реверанс, решив не упоминать, что розы выращивала не я; я их просто срезала с клумбы. — Я, хм… Чем я могу вам помочь?

Отилия показала мне, как собрать её волосы назад и туго закрепить причёску заколками. Мы спрятали собранные в узел волосы под конусообразной шляпкой, к которой на проволочных усиках была прикреплена вуаль. Всё вместе это напоминало крылья бабочки.

Я сделала шаг назад, оглядела свою работу и почувствовала себя крестьянкой в сравнении с принцессой, несмотря на то, что на мне был один из лучших фартуков, а мантия орехового цвета вообще была новой. Тонкое белое кружево вуали практически светилось на фоне иссиня-чёрных волос Отилии. Она была прекрасна.

Принцесса улыбнулась мне. Улыбка вышла вымученной и сделала её старше своего возраста.

— Как давно вы уже в замке, принцесса? — тихо спросила я, потому что Лакримора и Марикара время от времени на меня поглядывали.

— Этой осенью будет уже семь лет. Мы приехали сюда, когда мне было двенадцать. Я самая младшая, — голос Отилии был тоскливым, а глаза наполнились слезами. Она прошептала, чтобы её сёстры не смогли расслышать, и добавила: — Я скучаю по прежней жизни. Ты не представляешь, Ревека, насколько ты счастливая.

Я нахмурилась. Да, на мне не лежало проклятие, но что она знала о моей жизни? Моя мать отказалась следовать за отцом, будучи беременной, потому что отец тогда находился на службе у Влада Цепеша, а тот, по слухам, плохо относился к женщинам, даже беременным. Она умерла вскоре после родов, оставив меня в монастыре. Мои первые восемь лет были совершенно несчастны. Настоятельница сразу же моего появления окрестила меня лгуньей и смутьянкой. Все монахини презирали меня, кроме сестры Аники, травницы, взявшей меня на обучение. Она заметила, что я умна и всё схватываю на лету.

Я ни разу не встречалась с Па, пока он не ушёл из армии Влада Цепеша и не присоединился к венгерскому Чёрному Легиону. Тогда мне было около девяти лет. Он остановился на ночь в гостевых комнатах при аббатстве, встретился со мной на полчаса и позволил монахиням убедить себя, что я лгунья на грешном пути. Он так и не забрал меня, пока не бросил военную службу, спустя пару лет; тогда он почти насильно забрал меня от сестры Аники, чтобы я ездила за ним, пока он будет возделывать сады богатым вельможам.

В первый год я его ненавидела. Он относился ко мне, как к лгунье (ведь его в этом уверила настоятельница), и за малейшую неправду набрасывался ястребом. Так всё длилось, пока мы не заключили шаткое перемирие: я поклялась, что никогда не стану ему лгать, а он пообещал верить моему обещанию и тому, что я говорю правду. Думаю, нам обоим было тяжело сдержать эту клятву, но мы оба ни разу её пока не нарушили.

В общем… Да, я не была проклята. Я не оказывалась в ловушке каждую ночь с моими сводными сёстрами — и что ещё лучше, ни Марикара, ни Лакримора не были моими родственницами! — но мне хотелось сказать: «Нет, принцесса Отилия, я понятия не имею, насколько счастлива. А вы? Вас когда-нибудь били плетью перед всем монастырём за безобидную ложь? Вы когда-нибудь голодали сутками, потому что солдаты вашего собственного королевства подожгли при отступлении пшеничные поля? Вы когда-нибудь не спали по ночам, потому что приверженцы другой веры обстреливали ваш дом?»

Но я удержала язык за зубами и прошептала: