Роджер Желязны - Владения Хаоса. Карты судьбы

- Чтобы вы ей доверяли после того, как он подтвердит приказ - ничего другого мне в голову не приходит.

- Как-то все это уж чересчур сложно. Однако я полностью согласен, что без подтверждения действовать нельзя. Добудешь нам это подтверждение?

- Постараюсь. Выйду на связь, как только поговорю с ним.

Она прервала контакт.

- Ты знаешь, что задумал отец? - Я повернулся к Даре, слушавшей только одну сторону разговора.

- Что-то, связанное с черной дорогой, - ответила она. - По крайней мере так я поняла из его слов. Но что и как, он не сказал.

Я отвернулся, собрал карты и спрятал их в футляр. Развитие событий мне никак не нравилось. День начался плохо, а потом все шло хуже и хуже. А время-то всего лишь обеденное.

Я потряс головой. В разговоре со мной Дворкин описал вероятные последствия попытки починить Образ, и мне они показались устрашающими. Предположим, что отец попытается, у него ничего не выйдет, и он погибнет. Что тогда? Да то же, что и сейчас, только накануне войны у нас не будет предводителя, и снова всплывет вопрос престолонаследия. Отправляясь на войну, мы только об этом вопросе и будем думать, а разделавшись с теперешним врагом, сразу начнем приготовления к войне друг с другом.

Должен быть другой выход. Лучше живой отец на троне, чем возобновление всех этих дрязг.

- Чего мы ждем? - спросила Дара. - Подтверждения?

- Да, - кивнул я.

Рэндом начал расхаживать из угла в угол, Бенедикт сел и проверил повязку на руке, Джерард прислонился к каминной решетке, а я стоял и думал.

И тут у меня родилась идея. Я сразу же ее прогнал, но она вернулась. Новорожденная идея мне очень не нравилась, хотя это к делу не относилось. Однако действовать надо было по-быстрому, пока я не передумал. Нет, так и сделаем. Хрен с ним!

Пришел контакт. Я немного подождал и через мгновение снова лицезрел Фиону. Место, где она стояла, я узнал, хотя и не сразу: гостиная Дворкина, за тяжелой дверью в глубине пещеры. С нею были и отец, и Дворкин. Отец сбросил маску Ганелона и снова был собой. Я увидел на нем Камень.

- Корвин, - сказала Фиона, - это - правда. Отец действительно послал приказ через Дару и ждал запроса на подтверждение. Я…

- Фиона, проведи меня туда.

- Что?

- Что слышала. Ну же!

Я протянул правую руку, она тоже, и мы коснулись друг друга.

- Корвин! - заорал Рэндом. - Что происходит?

Бенедикт вскочил на ноги, Джерард уже двигался ко мне.

- Скоро узнаете, - ответил я и шагнул вперед. Я чуть сжал ее руку, прежде чем отпустить, и улыбнулся:

- Спасибо, Фи. Привет, папа. Привет, Дворкин. Как делишки?

Я глянул в сторону тяжелой двери и увидел, что она приоткрыта. Тогда я обошел Фиону и двинулся к тем двоим. Отец наклонил голову и прищурил глаза. Я знал этот взгляд.

- В чем дело, Корвин? Тебя что, сюда звали? - сухо спросил он. - Я подтвердил свой приказ и теперь хочу, чтобы его исполняли.

- Приказ будет исполнен, - кивнул я. - Я здесь не затем, чтобы его обсуждать.

- А зачем?

Я подошел ближе, обдумывая слова и расстояние. Хорошо, что папаша не встал.

- Некоторое время мы путешествовали, как приятели, - сказал я. - Ты даже начал мне нравиться. Сам знаешь, раньше такого не было. Никогда не мог набраться смелости и сказать об этом прямо, но ты и сам это знаешь. Мне нравится думать, что все могло быть именно так, как у меня с Ганелоном, не будь мы друг другу теми, кем являемся. - На мгновение его взгляд, казалось, смягчился, я же занял стартовую позицию. - Так или иначе, будем считать, что настоящий ты - тот, а не этот, иначе я не стал бы этого для тебя делать.

- Чего «этого»? - спросил Оберон.

- Сейчас узнаешь.

Я рванул Камень вверх, скинул цепочку с папашиной головы, развернулся и выбежал из комнаты. Дверь за собой я захлопнул, но возможности запереть ее снаружи не представлялось, я просто побежал, повторяя путь, проделанный мною по пещере той ночью с Дворкиным. Сзади раздался ожидаемый рев.

Хотя проход петлял дичайшим образом, я споткнулся только один раз. Тяжелый запах Виксера все еще висел в логове. Последнее усилие - и за очередным поворотом мелькнул бледный проблеск света.

Я помчался к выходу, попутно надевая цепь на шею, почувствовал, как Камень упал мне на грудь, и вошел в него сознанием. Сзади слышались топот и крики. Последний шаг - и надо мной небо.

Я рванул к Образу, превращая Камень в дополнительный орган чувств.

Есть всего три человека, полностью настроенных на Камень, - Дворкин, отец и я. Дворкин как-то говорил, что Образ можно починить, если человек, настроенный на Камень, пройдет его до конца, выжигая на каждом проходе пятно, восстанавливая узор Образа, несомый им в себе; одновременно уничтожится и черная дорога. Тогда уж лучше я, чем отец.