Виктор Кораблев - Королевства изгоев [СИ]

Ред пытался расспрашивать отца о ней. Но нарывался только на угрюмую стену молчания, пытаясь продавить которую он получал только лишнее поручение и пинок до места его выполнения.

Могила его матери располагалась на местном погосте. Надпись на могильном камне гласила:

“Розалина Маккройд, в девичестве Хэйс. Ты была улыбкой в моем сердце. Твой смех был музыкой в моей душе. Ты была нежностью, что утратили мои руки. Твоя жизнь была моим счастьем, которого я лишился навсегда. Прощай.“

Вместо последней точки, на поверхности гранитного блока зиял скол и начало огромной трещины, что шла вниз, под землю.

Альфи Корчмарь говорил, что отец Редрика сам, зубилом выбивал эти слова, во время похорон, а под конец ударил с такой силой, что чуть не разбил гранитное надгробье. После чего отпрянул и выронил инструмент. Тогда все впервые увидели, как плачет его отец.

Думая об этом Ред перестал супиться, и снова взглянул на отца. Тот уже провалился в пьяную дрему и спокойно сопел.

– Ты не договорил, – он изобразил манеру речи Лоуренса, до комичного понизив голос. – Взглянув на тебя, я должен увидеть человека, который в свое время впахивал, а теперь может позволить себе покой и отдых, – говорил сын, стягивая с отца сапоги. – И ты жалеешь, что научился работать, не щадя себя слишком поздно. И сейчас всеми силами прививаешь мне уважение к трудящимся людям и понимание важности и сложности полезных для жизни занятий.

Ред поставил графин с колодезной водой и стакан на прикроватную тумбу отца.

– Хочешь, чтобы я понял, что сюсюкаться со мной никто не будет, что после твоей школы выживания мне будет намного проще и понятнее жить, когда я вырасту, – Редрик перестал передразнивать отца и выпрямился, его тень упала тому на лицо. – Ты говоришь мне это с завидной частотой, и будь я даже полным болваном, успел бы несколько раз усвоить эти уроки. Я уже давно все понял и не сержусь. Представь себе, я даже иногда благодарен. Да и ворчание под нос, я перенял у тебя, – закончил говорить Ред, и выдохнув, сделал шаг назад.

Лоуренс не спал, его серые глаза задумчиво глядели будто сквозь сына.

– Снаружи летает целый рой всякой кусачей гадости, набрось что-то на себя, а то к утру будешь похож на кукурузный початок. И нет, нельзя ждать в лавке, это – важный гость, и он прибудет с минуты на минуту.

Сказав это, Лоуренс повернулся к стене и таки заснул.

С секунду помявшись, Редрик пошел к себе в комнату. Там он сменил безрукавку на мешковатую рубаху и подумав захватил с собой плотную простыню. Парень завернулся в нее, как в хламиду с импровизированным капюшоном.

Оставив свет только во входном помещение магазина и заперев дверь, он уселся на лавку под новым светильником, опершись спиной о стену. Та была прохладной, сложенной из крупных бетонных блоков.

Серая трехэтажная громадина волосного торгового кампуса. Тут тебе и склад, и отдел почтамта с конюшней, и торговый пост, и даже гостиница для приезжих судей и прочих чиновников, которым не по положению ночевать в провинциальном трактире.

Впрочем, работники кампуса, такие как они с отцом, тоже жили там. Ред не знал на счет всего королевства, но сам видел, что такие здания есть и в Северном, и в Восточном. Похоже, что управление кайзера Аура и объединение торговых гильдий позаботилось о наличие таких удобных и универсальных построек в крупных поселках.

Тут даже было место под проведение собраний и судовых тяжб. Такое многообразие полезных задач выполняла уродливая серая коробка с кучей дверей.

Отец Редрика заведовал магазином, складом торговой гильдии, почтовым складом и фактически всей гостиницей. Хоть делами там и занимался молодой гремлин со скверным характером – Гизмо Гупербельд. Тот все-таки отчитывался перед Лоуренсом, ведь все необходимое для гостиницы бралось со склада.

Реду часто приходилось заниматься уборкой или стиркой в гостинице. Кроме него там работало несколько девушек под началом низенькой женщины по имени Валенсия. Та была своеобразной матроной, самоуверенной и строгой, как сам Странник. Она держала все здание в порядке и чистоте, а своих подопечных в жесткой узде.

Вот уже больше недели постояльцев не наблюдалось вообще, и девушки разбрелись по домам, где занялись своими делами, лишив парня одной из немногих отдушин в виде общения с прекрасным полом. Да и в принципе общения. Еще неудобство приносило то, что на гостиничной кухне никто не хозяйничал.