Елена Асеева - Сеча за Бел Свет [СИ]

— Вох… ты! — восторженно дохнул мальчонка и чичас же повертавшись управо пустил стрелу во летящего за ним другого летагла, попав нынче у евойный здоровущий лоб, прикрытый клоком лишайника. Стрела, пробивши лоб, полыхнула у разны направления горящими крохами огней. Искорки впав на волосы, браду летагла зачались огнём, а тот сбивши свой полёть, судорожно дёрнул крылами и на маненько зависнув у небушке, вспламенилси увесь, будто горяща лучина. Руки и крылья летагла опустились, выскочивший из них топор понёсси ко оземи, а чрез морг туды полётел и сам ворог. Одначе Борилка не стал услеживать за падающим летаглом, оно як на него со разных сторон нападали ищё вороги, вон токмо успел узреть чё опустившиеся книзу Вилы загнали туды Караконджулов, каковые под градом их стрел, огнистыми комьями неизвергалась на бившихся воинов землицы. А досель выживша нежить, може перьдумав дальче битьси, бойко так взмахиваючи комариного виду крылами спешила скрытьси у тьме, медленно наползающей со стороны деревеньки Купяны, захватывающей уполон як оземь так и небеса. А туто-ва, у месте сечи, в усё поколь лазурных небесах над мальцом сызнова навис летагл, да не овый, а сразу два. Трентий же перьгородил путь Магур, обаче птица махонисто раскрыла свой лебединый клюв и дохнула малешенькими злачёными крупицами света. Они вылетели из приоткрытого клюва мнийшей россыпью, образов недлинну таку полосу, а посем мгновенно обратились у комлястую дубину с набалдашником на навершие, прозрачную да обсыпанную энтими самыми золотистыми каплями по поверхности. Магур мотнула головой и прозрачно-поблескивающая дубина шевельнулась, чуток приподнялась да нежданно-негаданно накренившись налево резко вдарила парящего пред птицей летагла у грудь. Удар был таковой мощи, чаво ворог абие перьстал махать крылами, евойны ножищи пошли увысь, точно жёлая проехатьси по голове, и он кубарем полетел або покатилси вдаль.

Тудысь, в ту подымающуюся у небосводе чёрным маревом темноту, вмале сгинувши во ней. Над головой Борилки раздалси зычный рык. И отрок, задравши голову, увидал аки два небесных волка вцепившись у иного летагла, ухватив его за концы крылов, резво дёрнули у разны стороны, тут же разорвавши на части. Оставшийся ворог, скользивший осторонь разодранного, порывчато дёрнул топором и его серповидно остриё вошло прямо у могутно тело небесного волка, разрубив тому право крыло и звонко вдарившись о дюжию спину. Голова зверя стремительно мотнулась туды-сюды, крепка челюсть раскрылась и из неё вывалилси кусок растерзанного летагла, а посем потекла, алым потоком, густа кровь.

— Ах, ты! — гикнул Боренька, узрев аки закрутило небесного волка и, он свесив униз могучие крылья, будто камень понёсси к оземи. Немедля мальчонка метнул заготовленну у луке стрелу у летагла и та пробивши ему грудь, враз убила ворога. А мальчик промаж того повертал голову направо, и сызнова подле его плеча, задевши холст рубахи, и оставивши зиять тама мелки дыренции, просвистел топор, а морг спустя пролетел длинный язык пламени, объявший летящего летагла жёлто-рыжим огнём. Тот верезгнул пронзительно и зычно и попыталси сбить поедающее его пламя. Над мальцом зависаючи проплыл, восседающий на небесном волке, Огненный Волх, вон наклонилси управо да обращаясь к птице, гневливо кликнул:

— Магур, чего ты творишь? Чего? Борюша ищё дитя… дитя… Вертайся к земле… ниже… туды, где не тронут его летаглы. Пущай он бъет ворогов на земле. Мальчишечка вздел голову и глянул в полошившиеся лицо Асура, покрытое капелью водицы, с развевающимися позадь него раскосмаченными, васнь пламенеющими огнём, рыжими волосьями. А Волх прижавши ноги ко груди зверя, меже тем выпрямилси и слегка повёл станом управо, да без задержу воспарил выспрь, Магур же насупротив резко взяла униз, и понеслась к землице, исполняючи повеление Бога.

Борилка натянул тетиву и пустил у летагла, оторвавшегося от гурьбы таковых же как он и направившегося следом за птицей, стрелу. Молния, прошелестев у небесной вышине, впилась тому у крыло, а летагл зачавшись светозарным огнём и потерявший опору у воздухе, какой-то сиг пыталси справитьси с полыханием, одначе унезапно сквозивший обок Позвизд, своей широкой дланью весьма шибко треснул его по лишайниковой главе. И ворог, судорожно дёрнувшись, свесивши крылья, таковой вытянутой лучиной устремилси удол. Вяще не гонимые летаглами Магур и Борюша направились следом.

Обернувшийся отрок узрел у тверди небес, як точно серой громоздкой тучей нападали оставшиеся вороги на Волха. Меж летаглов вельми явственно зрились не токмо мужи, но и бабёнки ихни со более косматыми волосьми и вспученными грудями. Летаглы секли топорами небесных волков обрушивались на Волха, так-таки Вилы, согнавшие у тьму Караконджулов, вмале пришли на помочь соратникам и прынялись посылать густыми пучками молнии у ворогов. Потомки Бога Провея, коего не раз зекал мальчонка парящим сторонь той злобности, занимались огнями, распадались на части от могучего меча Волха и острых зубищ волков и усё чаще да чаще летели горящими кусками к земле, падая у ведущих бой людей, друдов, шишуг, отяп, духов, мамаев, Богов и чудищ. И, по-видимому, тумкал так оглянувшийся мальчик, вскорости победа у небесах достанетси его рати. Магур опустившись оченно низко, заскользила, почитай не взмахиваючи крылами, над поединщиками. Она легохонько приоткрыла свой клюв и пустила оттедась мельчайшие златы перлы, оные закружившись у полёте, точь-у-точь як снежинки, направились к Борюшиным скоробранцам, и, впав на головы, волосья, одежды, шерсть тех мгновенно впитались у тела, придываючи мощи и смелости их обладателям. А мальчик, слегка накренившись обозрел место побоища, и, увидал, чё шишуги да отяпы ужотко одолев птиценогих вызвали отступление того ворога. И аже спервоначалу птиценоги деяли лишь коротки шаги назадь, отмахиваясь пращами от дубин шишугских, да стараясь снять с рук ендовитых змей пущенных отяпами, посем, побросавши свово орудие, повертались и побёгли вспять, забавно при ентом перьставляючи птичьи ноги и покачивая туды-сюды человечьими телами. Шишуги немедля подхватили на плечи отяп, раскручивающих за хвосты змеюк и последовали за убегающими. Боренька не приметил меж живых шишуг Гушу, и, встревожившись за соратника торопливо оглядел вусыпанну телами пожню, середь каковых лежмя лёживали не токмо птиценогие, но и шишуги, отяпы да перьрубленные змеи. Так-таки и промаж павших да раненных не наблюдалось Гуши. Ищё немножечко мальчик всматривалси у убитых и падающих жизти скоробранцев, да опосля того перьвёл взгляд на друдов, над которыми тяперича зависла Магур. И абие душа отрока дёрнулась, занеже друды не могли противостоять птицеголовым, и эвонтов несуразный таковой народ, непонятно и вовсе зачем приставший к панывичам брал верх над детками Мать Сыра Земли, кою те почитали и засегда любили. Их могучие взмахи дубин зараз обрубали руки-корни друдов, расшибали головы, кромсали плечи и рёбра. И над пожней, идеже ужотко не били набатчики, а инолды звучали сурны да отдельны звуки рогов, точно перьговариваривающиеся, витали вопли раненных, да хруст, будто срубленных веток да стволов дерева. И вдругорядь пужливо прынялси искать посередь бившихся друдов Комола, Липку и Лепея, да так и не найдя поспешно вынул из туло стрелу и натянул тетиву. Одна за другой полятели у направлении птицеголовых огненные молнии, ударяясь об их ражие тела, не мешкаючи занявшиеся огнём. Не луче чем у друдов обстояла событность у полканов и беросов, чё сражались с песиголовцами. Первые рядья полканов, песиголовцев и лошади беросов покоились павшими под ногами воинствующих. Больша часть песиголовцев, як и беросов, вжесь давнёшенько спешились и бились стоя на оземи. Полканы и те песиголовцы чё покуда оставались на конях, рубились не на жизть, а на смерть. Отрок слыхал, як звонко ударяются меже собой клинки, кии, топоры да комлясты дубины, як трещать ломающиеся щиты, и кости. Зрил як хлещить усе сторонки алая юшка, падають к землице-матушке отрубленые руки да ноги и тяжко бухаютси об неё, родимую, мёрты тела соотчичей и ворогов. Лишь мельком углядел Боренька развевающийся стяг своей рати, древко коего у левой руке сжимал Каси, правой, у кыей был меч, отбиваясь от обрушивающихся на него вершников песиголовцев. Осторонь него, также верхом, бились Орёл и Крас, нанося могутны удары по ворогу. Робятки, соратники с малых лет обливаясь кровью, поддерживали у той сечи друг друга. Их белы, новы, льняны рубахи, надёванные нарочно пред боем были днесь покрыты юшкой, а лева рука Краса и вовсе не подымаясь, висела повдоль тела, словно перерубленная у плече. Борила резво метнул в нападающих на вьюношей песиголовцев россыпь стрел, пущая их одну за другой. Вороги ж не ожидаючи удара свёрху, чуток ано дрогнули и подавшись назадь, вуставились на объятых пламенем соплеменников. А Каси вздев голову, и узрев Магур, вскинул ввысь ратище и потряс стягом. Солнечное полотнище развернулось и показало начертанное на нём смарагдовое Древо жизни, каковое на ветру и во лучах Ра наполнилось сиянием, да по ветвям Древа нежданно, будто пробежала зекрая юшка. А песиголовцы ужось сызнова шли на парней. И Крас ноне сошёлси у сече со одним могучим песиголовцем с до зела дюжим мечом, который он ни на миг не опускал к долу, усё время направляючи остриё на парня, стараясь задеть того аль вдарить по раненной руке. Крас, у коего не було щита, усяк сиг умело боронилси зачурованным мечом, подставляючи его под неприятельский. Борюша тут же выпустил стрелу из лука да пробил тело песиголовца и тот на морг точно окаменевши, стремительно свалилси с чёрного коня, плюхнувшись тому под задни ноги. Жеребец пронзительно заржал и подскачивши ввысь, ступил копытами задних ног на тело хозяина, засим дерганувшись у бок, ретиво понёсси прочь с поля брани. Летающая, над побоищем, Магур кружившая то над друдами, то над полканами, верно кумекая иде надобно пособить, отворяла клюв, осыпаючи ратиборцев горящими перлами да призывно выкликивала: «Вперёд! Вперёд! Вперёд!» Унезапно несколько мамаев вклинились у бок воинства песиголовцев, да зачали с энтого края их рубать. Скрежетание железа, верезг, вопли и резкий запах пролитой на землю юшки вдарил мальца у уши да нос, отчавось у него закружилась голова, одначе он преодолевая слабость продолжал метать стрелы во неприятеля. И тады ж нежданно свёрху, из самой мироколицы, резво впало до десятка небесных волков, пришедших в помочь к земной рати. Они свершаючи махонистые круги осторонь Магур выхватывали мощными челюстями песиголовцев, иных прямо из сёдел, и взмываючи у поднебесье рвали их на части. Магур, ащё немножечко покружив над друдами, беросами и полканами, каковым абие удалось переломить сечу у свову сторону, подалась к мамаям и Боренька немедля узрел под собой бьющихся сынков велетов и панывичей. Множество павших панывичей плотно устилали своими вуродливыми телами землю, алой кровью были залиты их отсечённые козьи ноги, человечьи руки и непонятно к кому относимы головы… их знамо уменьшилось у колике, обаче поредели и рядья мамаев. И некие из погибших сынов велетов лежмя лежали на залитой юшкой землице, прижав ко груди мечи и вуставившись мёртвым взором у голубу синеву неба, словно жаждая наглядетьси на неё пред смёртушкой. Мальчонка пустил десяток стрел у отступающих панывичей да поджёг их. И вони пыхнули огнём, точно сухи ветви, да попытались убегнуть, токмо им то не вудалось, оно как мамаи мгновенно перьхватывая панывичей рубали их огнисты тела, вукладываючи на оземь. Мамаем же у побоище пособляли битьси духи пожни. Первее усего Степовые и Полуднецы. И ежели Степовые вставши на месте единились утроём аль у четвером, хватаясь промеж собя долгими, прозрачными ручищами и сигнув увысь зараз взмахивали седыми волосьми и брадой, оборачиваясь у сизо-серые ветровороты, а засим такой завертью захватывали уполон панывичей, да немного погодя выбрасывали оттедась их мёртвы тела, со сломанными шеями або свёрнутыми на бок головами.