Сергей Чехин - Ленивец

Лягнул его в колено, и из присеста рванул в укрытие. Две стрелы полетели мимо, третья сбила шапку, застряв аккурат меж волчьих ушей. Я подобрался ближе, но пара метров ничего не решила — враги все еще стояли вне досягаемости.

Напрягшись, окружил себя невидимой защитой. Как там было? Всю энергию на щиты? Да-да, оно самое. Кувыркнулся, чуть не поскользнувшись на окровавленных досках, и по-пластунски подполз к лежащему на боку латнику. Спрятался за трупом как за баррикадой и осторожно поднял голову.

Тут на меня наступил эйн, пятясь от троицы разъяренных матросов. Что поделать — в горячке боя всякое бывает. Несмотря на щит, больно было адски — прям на поясницу такая туша надавила. Высвободившись, вытащил из его сумки последний дротик, развернул тупой стороной и швырнул в лучника. Удар вышел такой силы, что лоялиста унесло далеко за корму.

Стрелки разом пригнулись, дав мне возможность добежать до ступеней, ведущих на шканцы. Тут-то я выплеснул всю злость.

— Капитан за бортом! — крикнул кто-то.

Послышались громкие плюхи — несколько матросов щучками нырнули в реку. Ушкуйники принялись бить их дротиками и гарпунами, но я велел оставить их в покое. Уже скоро мы будем далеко, лишние жертвы ни к чему.

— На палубе чисто! — отозвался вожак.

Вслед за ним я спустился на среднюю, где нашелся один единственный моряк, да и тот кок. Схватил трясущегося мужика за грудки и гаркнул в бледное лицо:

— Где девушка?

— В трюме… Пощадите.

— Сиди и не рыпайся.

Зажег огонек в ладони и спустился в шатающийся пропахший солью, рыбой и тиной мрак. Сердце рвалось наружу, в горле пересохло, каждый шаг стоил огромных усилий. Еще никогда меня не охватывал такие страх и волнение. Впервые за долгие годы, возможно, за всю жизнь я боялся не за себя, не за родню, а за постороннего человека. Боялся узнать, что с ней сделали. Боялся увидеть изуродованное, а может и вовсе мертвое тело.

Позвал тихонько:

— Лира?

Нет ответа.

Всюду стояли нагромождения бочек и мешков, где сам черт ногу сломит. Спешил как мог, заглядывал в каждый угол и закуток, но нигде не находил ни следа подруги.

— Лира!

Тишина.

Спустя несколько минут блуждания по лабиринту тюков и ящиков, нашел ее на корме. Они сидела в углу, привалившись плечом к влажным доскам. Вся такая маленькая, тощая, беззащитная. В грязных штанах и безрукавке из парусины. В ржавых кандалах. С мешком на голове.

— Лира!

Даже не пошевелилась. Взор затуманился, выступили жгучие слезы. В голове завертелась глупая мысль — вдруг это не она? Вдруг какая-то другая пленница? Серьезно, не гнать же из-за одной целый шлюп. Наверное, в трюме полно заключенных.

Сел рядом на колени, потрогал плечо — едва теплое. Снял мешок и зажмурился, не в силах смотреть на синяки и ссадины. Но это ничего. Это мы подлечим. Давай, червячок, за дело.

С пальца спрыгнул золотой сгусток и нырнул в шею. Поползал немного, поблестел под кожей, вылез и пропал. Сразу вспомнились слова, сказанные шаманке казалось годы назад. «Мои соболезнования. Но я не умею воскрешать мертвых».

— Нет, нет…

Бережно уложил обмякшее тело на спину и прильнул ухом к груди. Вроде что-то бьется. Или просто волны налетают на борт? Еще раз. Червяк — в бой! Прямо в сердце.

Целебная завитушка спустя миг вылезла и погасла. Как чиркнувшая, но не сумевшая загореться спичка.

— Нет… Не может все так закончиться! После всего, что было… Я же попаданец! Избранный! Главный герой! Лира, ответь. Просто скажи, что притворяешься. Я все понял. Я изменился.

Чуда не случилось. Когда удача понадобилась сильнее всего, она куда-то испарилась. Дыхание подруги слабело с каждой секундой.

— Шаман! — гаркнули за спиной. — Нам очень жаль. Мы вернемся на ладью и помолимся, чтобы духи тепло приняли твою женщину.

Эйны утопали прочь. А я прижал подругу к себе и зарылся лицом в окровавленные волосы.

— Не уходи… пожалуйста. Дай мне последний шанс. Обещаю, не подведу. Только вернись. Я… я люблю тебя.

Нет ответа. Все тщетно. Меня аж затрясло от гнева и обиды. Стоило огромных усилий взять себя в руки и попробовать еще раз. Быть может, шанс есть, надо только постараться. Приложить больше усилий. Выжать из дара максимум.

Занес над девушкой ладонь и тут же зажмурился от нестерпимо яркого сияния. Меж пальцев полилось расплавленное золото, окутывая едва дышащую подругу похожим на само солнце коконом. Корабль задрожал, звуки стихли. А затем свечение погасло столь же внезапно, как и появилось, забрав с собой все раны и ссадины.