Сергей Чехин - Ленивец

— Держи руль!

Попутчица без разговоров плюхнулась рядом на банку и вцепилась в рычаг. Я же повернулся к преследователям и представил объятые пламенем паруса. Местами зачернели проплешины, пошел дымок, и все.

Зажмурился, вскинул руки, и в мельчайших подробностях вообразил пожар. Как вспыхивают крохотные язычки и бегут по парусам, мачтам и такелажу. В затылок ударила тупая боль, сознание помутилось, к горлу подступила тошнота. В ушах забили колокола, все поплыло, из носа и ушей потекла густая почти черная кровь.

— Леня!

Меня затрясло, я упал на колени, но ладони не опустил. Превозмогая боль и ломоту во всем теле, сосредоточился на одном образе. Никаких посторонних мыслей, только он. С невероятным усилием держась на грани обморока, продолжал настойчиво думать об огне. Наверное, пещерные люди так не мечтали о нем, как я в тот миг.

— Леонид!

Окрик девушки исказился, словно пленку зажевало. И тут в мутной серо-синей дали расцвело рыжее зарево. Вопли ушкуйников сменились плесками — перепуганные воины сигали в воду и гребли к берегу, оставляя позади пожираемую пожаром ладью.

Я выкроил немного времени, но другие корабли уже подбирались к трещащему остову. А наша посудина осталась без магической подпитки и быстро теряла ход. Толком не отдышавшись залез на банку и схватил руль. Сердце кольнула раскаленная игла, я блеванул кровью под ноги.

— Богиня! — испуганно воскликнула Лира. — Отдохни, иначе погибнешь!

Да, скорее всего мне конец. Так и думал, шатаясь от дикого головокружения и роняя на шубу темные капли. Но либо сдохну сейчас, либо чуть позже и наверняка в страшных мучениях. Куда более страшных, чем эти. Поэтому полный вперед, не взирая ни на что.

— Леня…

— Тсс… Все в порядке. Ну, почти. Протри глаза, не вижу ни хрена.

Зашуршал мешок, с треском разорвалась какая-то тряпка. Девушка свесила руку за борт и осторожно обтерла окровавленное лицо. Холодная вода пришлась как нельзя к стати. Сердце малость угомонилось, перестало пульсировать в затылке. Но все равно чувствовал себя как после зверского избиения лопатами.

— Они далеко? — От малейшего верчения головой накатывала тошнота, а я и так вырыгнул все, что только мог и даже больше.

— Пока да.

Ключевое слово — пока. А от «пока далеко» до «уже близко» — один шаг.

— Есть попить?

— Да, конечно. — Снова шуршание.

Мне подали глиняную бутыль. Вынул зубами пробку, заглянул в горлышко — молоко что ли? Понюхал — кефиром тянет. Значит кумыс. Никогда не пробовал кумыс, а тут взял и вылакал до дна. В башке прояснилось.

— Слушай внимательно. Сейчас подойду к берегу, а ты спрыгнешь. Уверен, тебя не заметят. Сам же постараюсь увести их подальше, прежде чем… — Эх, а говорить о собственной смерти ой как непросто. Аж голос дрогнул.

Лира насупилась и уставилась вдаль.

— Мы так не договаривались. Обещал довезти до Ангвара — вот и вези.

Вздохнул и грустно улыбнулся.

— Прости, опять облажался. Теперь уж точно в последний раз.

— Не ной. — Она явно хотела разозлить меня, но у самой голос сорвался на хрип.

— Просто говорю как есть. Не знаю, сколько еще протяну. Может, вон до того поворота, и то если очень повезет. Мне все равно крышка, а тебе погибать незачем.

— Плыви давай. И меньше болтай, силы береги.

— Плыву, плыву. Но если что — я предупреждал.

Замолчали, слушая плеск весел и ругань вдали. Но сидеть молча скучно, спросил:

— Интересно, Колбан знает о побеге?

— Какая разница?

Хмыкнул.

— И то правда. Дара, считай, нет. Колдуну я больше не нужен. Тебе тоже. Доберусь до столицы и домой.

— Удачи.

— Ага.

Удачи! И это после всего, что между нами было. Бессердечная… просто бессердечная. Как так можно-то?! Хотя сам виноват. Думаю только о себе, а потом удивляюсь. Стоит ли ждать симпатии от девушки, когда на ее глазах лезешь под каждую юбку? Как говорится, сам себе злобный баклан. И огорчаться тупо. Огорчаться надо, когда поступаешь правильно, а результата ноль. В моем же случае все более чем закономерно. Свинское поведение = свинское отношение. Но все равно грустно. И до боли обидно.

Злоба придала сил. Как ни крути, половина дара во мне от Марзала. Встал и швырнул в ладью огненный шар. Паруса вспыхнули как тополиный пух, ушкуйникам пришлось срочно искупаться. Последний корабль решил не играть с огнем (крутой каламбур, а?) и поспешил развернуться. Больше эйны нас не беспокоили.

Всю ночь шли под светом молодой луны. В полдень прямо по курсу показалась крепость на небольшом островке посреди реки. Над донжоном реял красный флаг. Едва заметив его, Лира сняла плащ и швырнула в воду.