Патриция Маккиллип - Мастер Загадок [трилогия]

— Остерланд мог бы сам вооружиться, — сказал Моргон. — Имрис, Ануйн, даже Кэйтнард — тоже, но эти нелюди могли бы налететь на Хед, точно морская волна, и опустошить его за один день. Должен существовать другой способ бороться с ними.

— Вооружить Хед.

Моргон грохнул своим бокалом о каменный стол:

— Вооружить Хед?

— А почему нет? Мне кажется, ты должен, по крайней мере, предупредить их.

— Ты просто не понимаешь. Рыбаки из Тола выходят в море каждое утро, и единственное, что они находят там, — это рыба. Я даже не уверен, что жители Хеда верят в то, что за пределами их земли существует что-то еще помимо Высшего. Из всех шести королевств Хед единственный, где волшебники никогда не искали для себя службы — им там просто нечего делать. Чародей Талиес однажды посетил остров и объявил его необитаемым: там отсутствовала история, отсутствовала поэзия и абсолютно отсутствовал всякий к ним интерес. Мирная жизнь Хеда переходит, как землеправление, от правителя к правителю. Она связана с землей Хеда, и это дело Высшего, а не мое нарушать этот покой.

— Но ведь… — попыталась перебить его Лира.

— Если бы я когда-нибудь привез на Хед оружие и велел бы жителям вооружаться, они бы посмотрели на меня как на чужака — а я бы и стал чужаком: чужак на собственной земле. Оружие, как болезнь, заставило бы засохнуть живые корни Хеда. И если бы я поступил так без разрешения Высшего, он отнял бы у меня землеправление.

— Не понимаю, — сказала Лира. — В Имрисе всегда идут сражения и междоусобицы; у Ана, Аума и Хела в прошлом — ужасные войны. Старые владетели Херуна всегда воевали друг с другом; почему же Хед живет по-другому? Почему Высшего должно волновать, вооружен этот остров или нет?

— Так уж повелось. В годы Заселения остров создал свои законы, и эти законы появились для того, чтобы укреплять власть князей Хеда. На острове нет ничего, за что кто-то захотел драться: ни богатств, ни больших землеугодий, ни источников власти или тайн, — просто хорошая земля и хорошая погода. Остров столь мал, что даже анские короли в годы их завоеваний не имели искушения им завладеть. Люди находили правителей, угодных им, чтобы сохранять мир, и их мирные инстинкты вросли глубоко в землю, укоренились в ней. Они в моей крови. Чтобы изменить их в себе, я должен изменить свое имя… Лира сидела молча, не сводя с Моргона темных глаз, наблюдая за тем, как он поднял бокал и отпил из него глоток. Когда он снова поставил бокал на стол, то почувствовал прикосновение ее руки.

— Я поеду с тобой и буду тебя охранять, — объявила она. — Нет никого в страже Моргол, кто смог бы сделать это лучше меня. Нет никого, способного на это, и во всем Херуне. — Глаза ее устремились мимо Моргона на Эл. — Ты разрешишь мне это?

— Нет, — ответил вместо Эл Моргон.

— Ты сомневаешься в моей ловкости? — Лира схватила свой нож, зажала лезвие между указательным и большим пальцами. — Видишь эту веревку в дальнем конце комнаты, которая поддерживает факел?

— Лира, пожалуйста, не поджигай мне зал, — вмешалась Моргол.

— Мама, я пытаюсь показать ему…

— Я тебе и так верю, — успокоил ее Моргон.

Он повернулся, чтобы удержать ее руку, державшую нож. Пальцы Лиры были тонкими и теплыми, они чуть трепетали в его руке, и на миг Моргону показалось, что он держит маленькую птицу, и это тронуло его. Он старался говорить твердым голосом, но в нем все равно слышалась нежность:

— Спасибо тебе. Но если бы тебя ранили или убили, когда ты защищала меня, я никогда не простил бы себе этого — до конца жизни не простил бы. Единственная моя надежда — отправиться в путь как можно быстрее и незаметнее. Если я так и сделаю, то буду в безопасности.

Он разглядел сомнение в глазах Лиры, но, кладя нож на стол, она сказала только:

— Ладно, но уж в этом-то доме я все равно буду тебя охранять. Ты не сможешь мне отказать в этом.

После ужина Дет играл для Моргол приятные мелодии без слов, исполнявшиеся в старину при дворе в Ане, баллады Имриса и Остерланда. Заслушавшись его, все притихли.

Когда он закончил, возле столов не осталось никого, кроме них четверых. Свечи догорали в подсвечниках. Моргол неохотно поднялась.

— Уже поздно, — сказала она. — Утром я пополню ваши запасы, так что вам не придется останавливаться в Остерланде, скажите мне только, что вам нужно.

— Спасибо, — поблагодарил Дет, продевая плечо в перевязь арфы. С мгновение он молча смотрел на Эл, и она улыбнулась ему. Дет произнес тихо: — Мне хочется остаться. Я вернусь.