Патриция Маккиллип - Мастер Загадок [трилогия]

— Почему же Моргол позволяет тебе странствовать без сопровождающих, если с тобой случаются такие происшествия?

— Я состою в ее стражниках и уж всяко могу сама о себе позаботиться. А ты — почему ты бродишь невооруженный, точно ребенок, по владениям Высшего?

— У меня есть арфа, — напомнил Моргон, но Лира только покачала головой:

— Далеко не всегда она может тебе помочь. Во внешних землях есть и другие противники, не только я: дикие люди, которые нападают на торговцев вопреки королевским законам, изгнанники. Ты обязательно должен вооружиться.

— Я земледелец, а не воин.

— Во владениях Высшего нет ни одного человека, который тронул бы Дета. Но ты…

— Очень любезно с твоей стороны, но можешь обо мне не беспокоиться.

Брови Лиры взлетели. Она дружески сказала:

— Я только пытаюсь поделиться с тобой опытом. Без сомнения, Дет о тебе позаботится, если возникнет какая-то неприятность.

Голос Дета раздался на фоне звучащей арфы:

— Князь Хеда вполне способен защитить себя сам. Хед — это страна, известная своей мирной жизнью, что часто трудно понять посторонним.

— Князь Хеда, — напомнила Лира, — теперь больше не на Хеде.

Моргон посмотрел на нее через костер:

— Животное не меняет шкуру или свои инстинкты, если оно перешло с одних земель на другие.

Лира обдумала этот аргумент и возразила:

— Я могла бы научить тебя метать копье. Это просто и может оказаться для тебя полезным… Ты тогда метко попал в меня камнем.

— Вот и славно, значит, мое оружие — камень. Копьем я еще убью кого-нибудь.

— Так оно ведь для этого и предназначено.

Моргон вздохнул:

— А ты подумай об этом с точки зрения земледельца. Ты же не станешь выкапывать стебли с корнем еще до того, как пшеница поспеет? Или рубить дерево, полное зеленых, молодых груш? Так зачем же укорачивать жизнь человека, который занят своим делом?

— Груши, — упорствовала Лира, — не убивают торговцев.

— Дело не в этом. Если ты отнимешь у человека его жизнь, у него не останется ничего. Ты можешь лишить его земли, принадлежащей ему, его ранга, мыслей, имени; но если ты забираешь у него жизнь — у него не остается ничего. Даже надежды.

Лира тихо слушала его, отблески пламени сверкали в ее темных глазах.

— А если выбор встал между твоей жизнью и его — что бы ты выбрал?

— Свою жизнь, разумеется, — сказал Моргон, потом немного поразмышлял и моргнул. — Я думаю… Она выдохнула:

— Это неразумно.

Моргон невольно улыбнулся:

— Пожалуй. Но если я когда-нибудь кого-то убью, как я скажу об этом Элиарду? Или Гриму Окленду?

— Кто такой Элиард? Кто такой Грим Окленд?

— Грим — это мой управляющий. Элиард — родной брат, мой земленаследник.

— О, так у тебя есть брат? Я всегда хотела иметь брата. Но у меня никого нет, кроме двоюродных да стражи — это вроде родных сестер, вроде семьи. А у тебя есть сестра?

— Есть. Ее зовут Тристан.

— Какая она?

— Ну, чуть помоложе тебя. Такая же темноволосая. Вообще немного на тебя похожа, вот разве что она мне так не досаждает.

К его удивлению, Лира расхохоталась:

— А я досаждаю, да? Я хотела бы знать, когда ты перестанешь на меня злиться. — Одним быстрым, гибким движением Лира вскочила на ноги. — Наверное, Моргол тоже будет недовольна мной, но я обычно невежлива с теми, кто меня удивляет так, как удивил ты.

— Откуда же Моргол узнает?

— Уж она-то узнает. — Лира поклонилась. — Спасибо тебе за игру, Дет. Спокойной ночи. Выезжаем на рассвете.

Она вышла из круга света и растаяла в ночи так тихо, что ни Моргон, ни Дет не расслышали ни единого ее шага. Моргон достал свое скатанное одеяло.

Туман с болот подступил вплотную к костру, ночь была холодная, словно кончик ножа. Моргон подкинул в костер еще веток и лег рядом с тлеющими углями. Неожиданно пришедшая ему в голову мысль заставила его издать невеселый смешок:

— Был бы я искусен в умении владеть оружием, я мог бы сегодня утром метнуть в нее не камень, а копье. А она еще хочет меня чему-то научить…

На следующее утро Моргон увидел Херун, небольшую страну, окруженную кольцом гор. Херунская долина была наполнена рассветом, словно хрустальная чаша светлым вином. Пал утренний туман, и путникам, глядевшим сквозь него, скалистые пики, возвышавшиеся вокруг, казались любопытными лицами. Низкие, поросшие травой равнины, земля, чавкающая под копытами лошадей, искривленные ветрами деревья появлялись и исчезали в спиралях тумана. Лира то и дело останавливалась и ждала, пока из клубов тумана не показывался какой-то одной ей ведомый дорожный знак, я только потом продолжала путь.