Патриция Маккиллип - Мастер Загадок [трилогия]

— Рорк, — умоляюще произнес Астрин, — разве это так необходимо? Я же рассказал тебе, что случилось. Князь Хеда не может говорить, но он умеет писать, он будет моим свидетелем перед тобой и арфистом Высшего. У меня нет никакого желания встречаться с Хьюриу. А отвечать мне не за что.

Рорк вздохнул:

— Отвечать придется мне, если я не привезу тебя с собой. Половина Высоких Владетелей Имриса, собравшихся в Кэруэддине, слышала этот рассказ, они требуют разъяснений. Ты давно живешь один, возишься со старинными камнями и колдовскими книгами; никто не видел тебя в Кэруэддине пять лет, а по всему этому каждый может предположить, что ты сошел с ума и сделал именно то, в чем обвинял тебя торговец.

— Они поверят тебе.

— Не уверен.

— Они поверят арфисту Высшего.

Рорк уселся на табурет, потер пальцами глаза.

— Астрин, пожалуйста, поедем с нами в Кэруэддин.

— Зачем?

Плечи Рорка резко опустились. Тогда в разговор вступил арфист Высшего:

— Все не так просто. Ты находишься под обвинением Высшего, и, если ты не ответишь перед Хьюриу Имрисским, тебе придется отвечать перед Высшим.

Астрин уперся ладонями в стол, не обращая внимания на осколки стекла.

— В чем состоит моя вина? — Он выдержал взгляд арфиста. — Высший должен был знать, что князь Хеда находился здесь. В чем он может считать меня виноватым?

— Об этом знает только сам Высший. Я могу только передать тебе его повеление, что мне и было поручено. Наказание за непослушание — смерть.

Астрин повесил голову и поглядел на стеклянные осколки, лежащие на столе, затем медленно опустился на лавку. Протянул руку и дотронулся до плеча Моргона:

— Тебя зовут Моргон. Никто тебе даже об этом не сказал. — Он устало обратился к Рорку: — Мне придется упаковать книги — ты мне поможешь?

Стражники и купец вернулись через час. Торговец весьма туманно отвечал на вопросы Рорка, лицо его имело странное выражение.

— Ты их узнал?

— Одного из них — да. Мне кажется. Но…

— Ты знаешь его имя? Можешь описать его характер?

— Н-ну… Да, я думаю. Но…

Он покачал головой, пряча глаза. Купец так и не спешился, словно не хотел оставаться в этом пустынном уголке Имриса дольше, чем было необходимо.

— Поехали, — нетерпеливо сказал Рорк, повернувшись к Астрину. — Мы должны вернуться в Умбер до наступления ночи. И… — Ощутив на лице капли дождя, он взглянул на потемневшее небо и заметил: — Поездка будет малоприятной.

Ксел, слишком дикая, чтобы жить в Кэруэддине, сидела на пороге, с любопытством наблюдая за отъезжающими.

Они двинулись через долину, тучи сгущались над старинным разрушенным городом, а ветер летел, словно какая-то невидимая армия призраков, скользя сквозь заросли травы и тяжелые ветви деревьев.

Дождь лил до самого вечера. Закончился он, только когда путники уже переходили на другой берег реки в северной оконечности равнины и выезжали на дорогу, ведущую к крутым холмам, зеленым лесам Умбера и дому Рорка.

В этом солидном, построенном из красных и бурых камней доме они и остались переночевать. В большом холле собрались мелкие умберские землевладетели. Моргон, знавший только тишину хижины Астрина, чувствовал себя тревожно среди людей, чьи голоса грохотали, словно море, ведя разговоры о войне. Женщины держались с ним с безукоризненной вежливостью, отчего он терялся и смущался, рассказывали ему о стране, которую он не знал. Только лицо Астрина действовало на него умиротворяюще, и еще ему понравилось, когда в конце ужина начал играть арфист, создавая мелодию, напоминающую о наполненном ветрами покое. Ночью, лежа один в комнате величиной с целую хижину Астрина, Моргон не спал, прислушиваясь к завыванию ветра, повторяя про себя свое имя.

На рассвете они выехали из Умбера и отправились прямо сквозь утренний туман, сворачивавшийся клубками, сиявший перламутровым блеском на фоне черных голых фруктовых садов. Снова начался дождь и сопровождал их всю долгую дорогу из Умбера в Кэруэддин. Моргон, скрючившийся на своей лошади, чувствовал, как сырость пробирает его до самых костей. Он переносил тяготы поездки рассеянно, смутно сознавал обеспокоенность Астрина, иногда устремляя мысли вперед, к неясному выходу из тьмы обрушившегося на него беспамятства. Наконец, сотрясаемый в седле приступом кашля, он ощутил, как недолеченная рана в боку стала жечь его адским огнем, и натянул поводья. Арфист Высшего опустил руку ему на плечо. Глядя на его спокойное худое лицо, Моргон глубоко вздохнул, но мгновенное непонятное узнавание проплыло в его мозгу — и исчезло. Астрин подъехал к Моргону и арфисту и сказал: