Патриция Маккиллип - Мастер Загадок [трилогия]

— А она согласится?

— Сейчас она не в том состоянии, чтобы спорить. Она никогда в жизни не покидала Хед; сомневаюсь, имеет ли она понятие, где находится гора Эрленстар. Вероятно, она вообще никогда не видела гор. Но у нее… Упрямства у нее не меньше, чем у Моргона. Если нам удастся снять ее с одного корабля и перенести на другой, пока у нее морская болезнь, то она может ни о чем и не догадаться, пока не окажется у родного крыльца. Это выглядело бы бессердечным, но если она… Если что-нибудь случится с ней по пути к горе Эрленстар, не думаю, что кто-нибудь на Хеде или вне его перенесет такую новость. Торговцы нам помогут.

— Бри Корбетту скажем?

— Он повернет.

— Следовало бы повернуть, — беспристрастно заметила Лира, не сводя глаз с белых бурунов у Имрисского берега. Затем оглянулась на Рэдерле. — Мне будет непросто предстать перед Моргол.

— Я не собираюсь возвращаться в Ануйн, — тихо сказала Рэдерле. — Возможно, Тристан нас никогда не простит, но она получит ответ. Клянусь костями мертвецов Ана. Клянусь именем Звездоносца.

Лира коротко и умоляюще качнула головой.

— Не надо, — прошептала она. — Это звучит так страшно, словно тебе в жизни больше ничего не осталось.

Тристан проспала почти весь день. Вечером Рэдерле принесла ей немного горячего супу; гостья поднялась, поела немного, а затем, когда ночные ветры, явившиеся с запада и остро пахнущие перевернутой землей, основательно закачали корабль, снова исчезла под плащом. Гостья в отчаянии стонала, но Бри Корбетт в рубке был доволен.

— Мы придем в Кэруэддин утром, если ветер продержится, — сказал он Рэдерле, когда она явилась пожелать ему доброй ночи. — Превосходный ветер! Два часа потребуется на погрузку припасов, и при этом мы оторвемся от любого возможного преследователя.

— Подумать только, — сказала Рэдерле, когда зашла к Лире за пледом, поскольку под ее одеялом посапывала Тристан, — ведь это он первый и предложил.

Она приготовила себе не слишком удобную постель на полу, кое-как проспала ночь и проснулась одеревенелая и слегка нездоровая. Ковыляя, она выбралась на солнышко, глубоко и вволю надышалась благословенным воздухом и услышала, как Бри Корбетт на носу разговаривает сам с собой.

— Они не из Краала. И это не имрисские торговые суда, слишком лоснятся и глубоко сидят, — бормотал он, вытянувшись вперед.

Рэдерле, стараясь уберечь волосы от брызжущей по ветру морской пены и моргая, различила все-таки идущую им навстречу полудюжину кораблей. Корабли были низкие, длинные, одномачтовые; поднятые на них паруса — густо-синие с тонкой серебряной зубчатой каймой. Бри положил руку на поручень и громко воскликнул:

— Кости Мадир! Я не видел их десять лет, с тех пор как я служу твоему отцу. Но в Кэйтнарде я об этом ни слова не слышал!

— О чем?

— О войне. Это боевые корабли Имриса.

Рэдерле устремила взор на легкий проворный флот.

— Они только что закончили войну, — негромко заметила она, ни к кому не обращаясь. — И года не прошло.

— Вероятно, что-то пролетело мимо наших ушей. Это новая прибрежная война. И они выслеживают грузы оружия.

— Они нас остановят?

— А с чего бы? Разве наш корабль похож на торговый? — И умолк. Они уставились друг на друга, пораженные одной и той же догадкой.

— Нет, — заявила Рэдерле. — Сразу видно, что это — личный корабль короля Ана, и выглядит он здесь не менее подозрительно, чем свинья на дереве. А что если они дадут нам сопровождающих до Кэруэддина? И как ты намерен объяснить присутствие стражей Моргол на…

— Как я собираюсь объяснить? Разве я слышал какие-то жалобы на цвет моих парусов, когда вы налетели на мой корабль и потребовали, чтобы я вез вас на север?

— Откуда мне было знать, что Имрис затеет войну? Ты, а не кто-нибудь, чесал языком с торговцем. Он о войне не обмолвился? И это тебе не следовало держаться так близко к суше; будь расстояние между нами и берегами Имриса побольше, мы бы не наткнулись на флот имрисского короля. Или ты об этом знал? И надеялся, что нас остановят?

— Борода Хагиса! — в негодовании огрызнулся Бри. — Если бы я захотел повернуть, не нашлось бы стража, который мне бы помешал — при всей их выучке. Мы идем на север, потому что я этого хочу… А это еще кто, во имя Хела?

Его красное, в пурпурных прожилках лицо оборотилось на Тристан, которая, пошатываясь, выбралась на палубу, чтобы отрыгаться через поручень. Слова застряли в глотке у Бри, оттуда вылетали лишь короткие нечленораздельные звуки. Тристан, бледная, как облачко, и покрытая испариной, выпрямилась, и он снова обрел дар речи.