Екатерина Каблукова - Любовь дракона [litres]

– Это ты вырвал страницы из книги?

– Нет, это сделала моя мать! Она мечтала, чтобы ее сыновья обрели крылья!

– Какой пафос! Вынужден тебя разочаровать. Эрмина никогда не думала ни о ком, кроме себя. Вы были лишь ее оружием.

– Замолчи!

Разъярившись, Лотар подскочил и со всей злости вновь пнул пленника. На этот раз удар пришелся в лицо. Амстел дернулся. Голову пронзила острая боль, он буквально почувствовал, как кожа лопается, а по щеке течет кровь.

– Какая расточительность! – Сквозь застилавшую глаза красную пелену герцог с насмешкой посмотрел на Лотара. – Этак крови на крылья может и не хватить. Кстати, если ты не в курсе, то трава, которой ты так щедро меня угостил, полностью блокирует способности дракона. Поэтому ты вряд ли сможешь обрести хоть что-то.

– О, не волнуйся, я учел это! Полнолуние лишь завтра, к тому времени отрава уже выйдет из твоей крови. А с учетом того, как это происходит, тебя ожидают незабываемые часы. Я бы желал понаблюдать за тем, как ты мучаешься, но у меня есть дела. Приятного тебе вечера… отец!

Лотар вложил в последнее слово все презрение, которое смог. Не глядя более на пленника, он подхватил факел и вышел из подземелья, хлопнув дверью. Амстел выждал, пока шаги стихнут в коридоре, затем, превозмогая боль, попытался встать. Озноб вновь сменился жаром, пот заливал глаза, смешиваясь с кровью, все еще струящейся из рассеченной брови, ноги подкашивались.

Поднявшись, Фернанд всем телом оперся на стену. Красная пелена вновь заволокла глаза. Кровь струилась по лицу, наверняка оставляя на костюме некрасивые бурые пятна. Герцог вытер ее рукавом безнадежно испорченного сюртука. Дрожащей рукой он нашарил железное кольцо, к которому крепились цепи. В неровном свете факела, пока Лотар разглагольствовал, герцог успел заметить пятна на известке. Кольцо было вмуровано недавно.

Пальцы пробежались по стене. Он не ошибся. Цемент был еще сырой. Судорога скрутила тело. Тяжело дыша, герцог успел схватиться за кольцо и повис на нем. Тошнота вновь поднялась к горлу, в глотке пересохло. Переждав приступ, он подтянулся, стараясь расшатать железный штырь, вмурованный в стену. Кольцо было закреплено на совесть. Амстел попробовал еще раз, налегая на него всем телом, потом еще и еще.

Фернанд не знал, сколько прошло времени. Мышцы то и дело сводило, он постоянно балансировал на грани потери сознания, лишь железной волей дракона заставляя себя снова и снова расшатывать кольцо. Герцог скорее понял, чем ощутил, как крошки раствора сыплются на подстилку из соломы. Наконец, схватив его очередной раз, он вдруг упал, ощутив в руках непривычную пустоту. Грохот железа сотряс тишину. Ничем не сдерживаемые цепи рухнули на каменный пол. Отшвырнув ненужное кольцо, Амстел откинулся на спину, переводя дыхание.

Первым вернулся слух. Фернанд вдруг понял, что вновь слышит, как где-то неподалеку капает вода, как за стеной где-то наверху старьевщик скрипит старой тележкой, шаркающей походкой идя по мостовой. До него донесся пьяный разговор двух приятелей, возвращающихся домой с завода. Затем в нос ударил омерзительный запах гнилой соломы и грязи. Где-то недалеко находилась свалка, и оттуда основательно разило нечистотами.

Герцог открыл глаза, с удовлетворением отметив, что вновь видит в темноте. Жар прошел, грязная рубашка противно липла к телу. Размотав галстук, напоминавший скорее грязную тряпку, он брезгливо поморщился, осматривая каморку, в которой находился. Судя по всему, это подвал дома, который давно стоит нежилым. В памяти мелькнуло что-то, но Амстел отогнал бесполезные мысли, сосредоточившись лишь на том, что ему надо выбраться. Он был слишком слаб, чтобы становиться драконом, к тому же комната чересчур мала. Герцог по привычке скривил губы в подобии усмешки. Подобрав все еще болтающиеся на руках цепи, чтобы они не гремели, он подошел к двери.

К его досаде, сделанная на совесть, она оставалась еще добротной, хотя доски потрескались, а с краев уже начали откалываться длинные щепки. Петли, как и замок, хоть и покрылись налетом ржавчины, но были вполне крепкими. Выбить дверь сразу вряд ли получится, а шум может привлечь его тюремщика.

Амстел попробовал спалить ее, но выдыхаемый огонь получался очень слабым и сразу гас на влажной древесине. Поняв, что ему ничего не остается, как ждать, герцог опустился на солому и оперся спиной на холодную стену.

Эмбер сидела в карете, прислонившись лбом к холодному стеклу, и пыталась успокоиться. Паника с каждой минутой становилась все сильнее. Хотелось биться головой о стены, орать, а не сидеть как безжизненная кукла. Время, пока конюхи готовили экипаж к выезду, показалось ей вечностью. Эмбер уже готова была идти пешком, когда слуга наконец объявил, что все готово. Скупо попрощавшись с Люси и Хеленой, герцогиня буквально запрыгнула в карету и теперь, сгорая от беспокойства, невидящим взглядом смотрела в окно.