Слезы хлынули из моих глаз, заливая бумагу. Я захлопнула папку, чтобы уберечь бескорыстный, полный любви труд Короля гоблинов.
– Ты показывала свою музыку мне, теперь покажи ее остальному миру. Допиши сонату Брачной ночи, Элизабет. Сделай это ради нас.
– Я закончу ее, – прошептала я, – и посвящу своему бессмертному возлюбленному.
Я произнесла почти то, что хотела сказать. На самом деле из меня рвалось: «Я тебя люблю», но губы почему-то не слушались.
– Играй для меня свою сонату, – сказал Король гоблинов. – Играй ее для меня, и я услышу, где бы ты ни была, где бы я ни был. Я клянусь тебе в этом, Элизабет. Клянусь.
На моих устах возникло имя. Я попыталась поднять руку, коснуться его щеки, сказать, что люблю.
– Мы еще увидимся? – шепотом спросила я.
– Нет, – сказал он. – Думаю… так будет лучше.
И хотя я ожидала такого ответа, эти слова все равно поразили меня в самое сердце. Наверное, эта жестокость была проявлением доброты. Мы ведь уже никогда не сможем по-настоящему быть вместе, никогда не ощутим прикосновения рук, тел друг друга. Даже здесь, на границе миров. Я взяла от него все, вкусила целиком, испила до дна. Видеть, но не касаться… Я буду чувствовать себя, как изнемогающий от жажды путник посреди пустыни, который видит воду, но не может до нее дотянуться.
– Ты готова?
Нет. И никогда не буду готова. День сегодняшний, завтрашний и все остальные будут полны неизвестности, неопределенности. Но каждый из них я встречу такой, какая есть. Я – Элизабет, цельная и неделимая, я – это я.
– Да.
Король гоблинов кивнул – скорее в знак уважения, чем согласия.
– В таком случае, огромный мир ждет тебя.
Я приблизилась к границе Рощи гоблинов. Приложила ладони к барьеру, невидимому, но осязаемому. Набрав полную грудь воздуха, заставила себя шагнуть вперед. Преодолела грань и вышла в лес.
Еще несколько секунд я стояла у края рощи. Воздух, приятный и теплый, ничуть не изменился, не стал холоднее. Я понимала, что рубеж пересечен и возврата нет, но все равно не двигалась с места, не в силах уйти, не смея остаться.
– Если… если я найду способ освободить тебя, – прошептала я, – ты пойдешь со мной в верхний мир?
Я стояла спиной к Королю гоблинов – смотреть в лицо не могла. Он долго молчал, а потом произнес:
– Ах, Элизабет, с тобой я пойду куда угодно.
Я обернулась. Цвет его разных глаз стал ярче, и на кратчайшую долю мгновения я увидела, как выглядел бы Король гоблинов, будь он смертным. Каким был бы, получи он шанс прожить жизнь от младенчества до зрелости, стать музыкантом – скрипачом.
Я побежала обратно в круг старых ольх, мечтая вновь очутиться в его объятьях. Пальцы наших протянутых рук соприкоснулись и прошли насквозь, словно вода, словно мираж. Мы оба были всего лишь полупрозрачной, светящейся иллюзией, пламенем свечи, которое нельзя удержать.
И все же Король гоблинов еще был здесь, в роще, рядом со мной. Он находился в Подземном мире, я – в верхнем, однако наши сердца бились в едином пространстве.
– Не оглядывайся, – сказал он.
Я кивнула. «Я тебя люблю», – хотела сказать я, но знала, что после этих слов сломаюсь.
– Элизабет.
Король гоблинов улыбался. Не хищной, зубастой улыбкой Владыки Зла или Эрлькёнига , а другой – кривоватой, неуклюжей, детски-радостной и глупой. Эта улыбка разбила мне сердце, и теперь оно истекало кровью.
Он произнес одно лишь слово. Имя.
– Ты всегда знала его, Элизабет, – тихо сказал он. – Ибо свою душу я отдал тебе.
Его душа… Я прижала мою – нашу – музыку к груди. Мы расставались навсегда, навеки. Горе пронзило меня, разбило на острые, зазубренные осколки. В эту минуту я как никогда нуждалась в прикосновении его руки; мне было необходимо, чтобы мой аскетичный юноша собрал все эти осколки, собрал меня, чтобы я снова стала целой, пусть даже в шрамах и швах.
Но я и так была целой. Я – Элизабет. Я осталась одна, но не перестала быть цельной и целой. Осознание этого факта придало мне сил.
Я расправила плечи. Мы с Королем гоблинов в последний раз посмотрели друг другу в глаза. Я не буду оглядываться. Не буду испытывать сожалений. Он улыбнулся и в прощальном жесте приложил пальцы к губам.
А потом я повернулась и пошла прочь, в большой мир, в рассвет.
Навеки твой,
Навеки мой,
Навеки нам.
Людвиг ван Бетховен. Письмо Бессмертной Возлюбленной
[38] Цит. по кн. «Людвиг ван Бетховен. Письма». В 4 томах. Т. 2 (1812 – 1816). Сост. Н.Л. Фишман, пер. Л.С. Товалёвой, Н.Л. Фишмана. – М.: Музыка, 2017.
Францу Йозефу Иоганну Готтлиху Фоглеру
Читать дальше