Пэт Ходжилл - Врата Тагмета

Во время перерыва на ланч, устроенного рядом с водопадом, Джейм отыскала Марка.

- "Мы пока что прошли тридцать миль," - сказала она, - "и ещё больше девяносто осталось. Как ты держишься?"

Громадный кендар улыбнулся ей со своего сидения на покрытой мхами скале. Его сапоги были сняты, а ступни становились морщинисто-белыми в холодной воде. Он с нескрываемым удовольствием покрутил шишковатыми пальцами. - "Это просто приятная летняя прогулка, девочка. Я уже давно искал возможность поразмять свои ноги."

За этим снова последовал подъём и возвращение на Новую Дорогу, как раз, когда подопечные Угля снова их нагнали.

V

К ТЕНЕВОЙ СКАЛЕ ОНИ ПРИБЛИЗИЛИСЬ сразу после заката.

Первым делом, они увидели сочный от зелени пойменный луг, уже утонувший в тенях, оспаривание прав собственности на который едва не привело Даниоров и Рандиров к войне друг с другом два года назад. Серебряная всё так же бежала по новому руслу, оставляя участок строго на берегу Даниоров. Хорошо. Будучи одним из самых крошечных домов Заречья, одна восьмая своего конкурента, Даниоры никогда бы не пережили полномасштабное столкновение с Рандирами. Вполне возможно, что только лишь их теснейшие связи с Норфами оставляли их дом до сих пор не задетым.

Глаза Джейм невольно потянулись через реку, вверх по узкой щели долины, что давала приют крепости Рандиров. Глушь всегда напоминала ей о клиновидной челюсти, полной острых зубов, которая словно слюнями истекала ручейками из нижнего водяного рва. Высокие, мрачные строения сбивались в жилые компаунды, разделённые крутыми, зазубренными дорогами, и пребывали в тени Башни Ведьмы на верхней террасе. Там же располагался сарайчик прохода в подземное Училище Жрецов, хотя, конечно, невидимый на таком расстоянии. Это заставило Джейм подумать о Киндри, который провёл там всё своё окутанное мраком детство.

Окутанной мраком казалась также и вся крепость, в этот ранний летний вечер. Улицы и внутренние дворики были пусты. Если внутри и были зажжены огни, то ставни были также плотно закрыты. Единственное движение - тонкая струйка дыма или тумана, истекающая из башни и поднимавшаяся к небу, чтобы неподвижно повиснуть в теперь безветренном воздухе. Это зрелище заставило Джейм напрячься и затаить дыхание. Глушь походила на некую громадную зверюгу, застывшую, прижавшись к земле.

Теневая Скала, напротив, кипела радостной деятельностью. Рабочие возвращались с полей, охотники с холмов. С башен неподвижно свисали яркие флаги, или, возможно, это было стираное бельё. На крепостной стене вспыхнуло серебро, в сопровождении слабого, жестяного звука рога. Гостей заметили.

- "Мы слышали, что вы уже в пути," - сказал Кузен Холли, Лорд Даниор, приветствуя Джейм и её офицеров в своём маленьком внутреннем дворике. - "У нас не так уж много вина, но сидр в этом году особенно уродился. Входите и попробуйте."

Они испили приветственную чашу, пока маленький сын Холлена метался по залу и вопил - "Котёнок! Котёнок!" - а Жур ускользал из одного потайного местечка в другое. Джейм поймала мальчугана, когда он в очередной раз проносился мимо, с удовольствием отмечая, что её плечо при этом восприняло нагрузку без всяких протестов.

- "Кузина Джейм, Кузина Джейм!" - завопил он ей в ухо, а затем вырвался на свободу.

Жур сбежал.

До прибытия Джейм Холли был прямым наследником Торисена, а за ним - его сын, но он вовсе не казался обиженным её выдвижением в Лорданы Норф.

- "Это было бы глупо," - сказал он ей однажды. - "Как будто я смогу навязать свою волю всему Кенцирату, или, вообще, хочу подобного."

Ужин был заметно более скромным, чем в Фалькирре. В начале лета, урожай прошлого года уже практически подходил к концу, а продукты этого сезона ещё не поспели. И всё же, зал вовсю полнился светом и весельем, вот только Холли, похоже, одолевали тяжёлые мысли.

Джейм спала в гостевых покоях Теневой Скалы, но как-то неспокойно, рывком пробудившись в темноте. Жур протестующе заворчал и зарылся поглубже в одеяла, борясь с ночною прохладой. Она лежала на месте, дожидаясь, пока её сердце перестанет колотиться, и пытаясь вспомнить столь потревоживший её сон. Затем она сползла с кровати, к новым сонным протестам от барса, завернулась в плащ, и, босоногой, вкарабкалась на верхушку замковой башни.

Там уже кто-то был. Она опознала профиль Холли, когда он полуобернулся на звуки её приближения. Они стояли в безмолвии бок о бок у парапета, глядя через тёмный заливной луг, быстро мерцавшую в своём русле Серебряную, крутой склон на другом берегу, бегущий вверх к тёмной массе Глуши.