Галина Гончарова - Зеркало войны [СИ]

Шарельф покосился в сторону ворот.

Он даже не сомневался в этом. Далеко не все успели убраться из-под стен, да и гнали табун целенаправленно, и расстреливали бегущих – тоже.

– Ваше сиятельство…

– Пойдемте в кабинет, старина. Нам надо поговорить. И кое-что сделать, думаю, минут десять у нас есть. Хотя бы.

Шарельф и не подумал возражать. Чего б и не в кабинет. Только стрелков на стены поставим, чтобы степняков выбивать. Мало ли, они своих захотят вытащить?

Неблагородно?

И плевать! Это война, а не бальные танцы с дамами. Стрелять – и не сомневаться. Они-то никого не пожалеют.

От вина Рид отказался. Побоялся, что свалит, после всего пережитого. И так-то нормально держались лишь трое. Он сам, Ансуан Вельский и Джок Грас. Остальные все поддались настроению.

Ладно, пусть их.

Пусть поорут, пусть отдохнут.

Что-то подсказывало Риду, что в ближайшее время штурма не будет. И справедливо.

Он еще не знал, но одним из неподвижных тел, изуродованных конскими копытами, лежал кал-ран Бардух. Понесло его сегодня на поле боя, показать свою удаль, прикрикнуть на нерадивых… допрыгался. Добегался.

Так что организовать степняков было некому. И прошло несколько часов, прежде, чем нашелся командир. Кан-ар Чевух сообразил, что больше-то и некому, и принял командование на себя.

Стоит добавить, что уцелел кан-ар по чистой случайности. И даже царапины не получил.

Идея с подкопом была его, ему и контролировать. Вот и оказался Чевух с другой стороны крепости в тот самый момент.

А Калех погиб. Его, правда, не конями, а стрелой достали, но результат все равно один.

Так что…

Бардак, одним словом.

Спустя пятнадцать минут, а именно столько понадобилось Риду, чтобы коротко изложить свои приключения и выпить стакан ледяной колодезной воды, Шарельф даже восхищаться не мог. Эмоций не осталось.

Сидеть в осаде – тяжко?

Лучше он еще пару лет в ней просидит, чем вот так. Навстречу смерти, с улыбочкой, против нескольких тысяч солдат…

Страшно звучит?

То-то и оно. И звучит жутко, и сделать это могут лишь одаренные благодатью Бога. Иначе не скажешь.

Отмеченные Братом.

– Ваше сиятельство…

Рид ухмыльнулся.

– Шарельф, у тебя как с людьми?

– Эммм?

– Десятка два найдется?

– Ваше сиятельство?

– Рид или командир. Напоминать надо?

– Нет, командир. Так зачем?

– А еще факелы, кувшины с земляным маслом, веревки… – деловито принялся перечислять Рид.

– Н-но…

– Я собираюсь провести в Ланроне какое-то время. И мне вовсе не нужен этот гадкий подземный ход, – протянул Рид тоном записного аристократа. – Ни оди-ин…

Что мог сказать Шарельф?

– Найдется, командир. Когда…

– Да сейчас. Пока они не опомнились и все собрались с другой стороны от крепости.

Шарельф помчался отдавать приказы. Из коридора послышался рев. Рид кивнул и повернулся к Ансуану Вельскому.

– Виконт, вы остаетесь в крепости. А я иду с отрядом.

– Нет, командир.

Ансуан вдруг стиснул зубы, замотал головой, словно молодой конь. Рид воззрился на него с искренним удивлением.

– Нет?

– Вы права не имеете, командир. Вы же…

– Я вас привел в крепость. Тут комендант есть. Вопросы?

– Командир! – почти простонал графенок.

– Что бывает за неподчинение приказам в боевой обстановке? – вкрадчиво поинтересовался Рид.

Ансуан вдруг выпрямился. Ухмыльнулся. И как никогда напомнил Стивена Варраста, порождая крамольную мысль – не погулял ли дядюшка лет так двадцать назад с некоей замужней дамой?

Надо бы потом уточнить, если жив останется.

– Смертная казнь, командир.

– И?

– Я – дворянин. И способ казни могу выбрать сам!

Действительно, была такая привилегия у дворян. Рид прищурился.

– И? От старости помереть пожелаешь?

– Нет, командир. Я иду с вами.

Рид только рукой махнул.

– Ладно. Восьмилапый с тобой, подбирай добровольцев. И учти: умрешь – сам убью!

– Сделаю все, чтобы вы не перетрудились, командир, – огрызнулся наглый сопляк, и удрал за дверь. Вот ведь…

Вернувшийся Шарельф покачал головой.

– Жаль мальчишку.

– Не дождешься, старина. Мы еще спляшем на его свадьбе, – отмахнулся Рид.

О том, что надо бы побыстрее разобраться с подкопами, пока не пожаловал Хурмах, Рид не упомянул. Ну, каган.

Ну, пожалует.

Дальше-то что? Самозарезаться из почтения? Чтобы его каганство не перетрудилось?

Ага, обязательно. Только вот помолится сходит, и сразу же. А лучшая молитва – как известно, делом. В храме-то полы протирать всяк дурак может, а ты вот ручками, ручками, а то и ножками, да не сучи, а поработай. И ответят тебе боги. А то как же!