Александр Охотин - Победить Страх

— А когда выпустят? — спрашиваю.

— После двенадцати, потому что нужно, чтобы там кто-то что-то подписал, то-сё — не поймёшь этих бюрократов.

Прозвенел звонок. В класс вошла Вероника Ивановна. Прежде чем начать урок, Вероника Ивановна объявила нам:

— Муравкин, Арчибасов и Рябинин, ко мне приходил папа Муравкиных и рассказал о причине вашего отсутствия в школе. Причина уважительная, хотя я, на вашем месте, попросила бы такими делами заниматься взрослых, а самим не рисковать. Но всё равно молодцы, что не оставили друга в беде. Спрашивать я вас пока не буду. Кирилл Муравкин обещал подтянуть вас в том, в чём вы отстали. Так что вы отнеситесь к этому со всей серьёзностью.

Вовка с места:

— Вероника Ивановна, меня можете спрашивать. Я материал знаю. Я не отстал. А Саше и Тимуру я тоже помогу.

— Ну, вот и договорились.

Уроки пролетели быстро. Я даже и не заметил, что отстал. Даже по матеше все задачки легко решались.

В общем, в школе всё было хорошо. Кстати, все, кто были в ссоре, помирились. И Сапрыкина со Смолиной снова вместе и не дуются друг на друга. Только вот с Тимкой им помириться не удалось. Тимка как увидел, что они на перемене направляются к нему, погрозил им кулаком, и они мигом повернули назад.

А вот после школы такое было! Я-то думал, что все чудеса закончились. Куда там! Я после школы прихожу домой, только собрался комп включить, чтобы киношку посмотреть, как прибегает Тимка. Именно прибегает, а не приходит. Кричит, чуть не с порога:

— Санёк, давай скорее к Муравкиным! Там такое! Короче, пришли забирать Артёма, а Кирилла и Вовки нет — ушли куда-то!

— Как это забирать? Кто? Следователь же обещал…

— Галкина помнишь?

— Ну.

— Вот он тоже там, с теми. И та тётка из отдела опеки, приставы те же. Пошли скорей, пока Галкин не выбил дверь.

Короче, мы с Тимкой бегом на улицу. Бабушка даже сказать нам вслед ничего не успела. Прибегаем, а около подъезда стоит толпа — это собрались жильцы дома. У входа в подъезд стоят два здоровенных амбала с бандитскими рожами и никого не пускают. Мы к подъезду — амбалы загораживают нам путь. Один орёт:

— Вы чё, в натуре, куда прётесь?! Не видите, что проводится спецоперация?!

Тимка им доходчиво объяснил, куда мы «прёмся». Молча объяснил. Короче, амбалы метров пять от подъезда кувыркались, только ноги и руки мелькали. Жильцы просто ахнули, наблюдая это, а амбалы сидят на земле и никак не могут опомниться.

Мы забегаем в подъезд, а там и точно: тот самый Галкин, та самая тётка и те самые приставы. Галкин пытается выбить дверь, разгоняется и таранит её всей тушей. Дверь уже треснула — вот-вот вылетит. А тётка увидала нас и орёт:

— Кто ребёнков пустил?! Ну-ка, уберите их отсюда!

Тимка ей:

— Слышь, Тютюкина, ты меня помнишь?

Потом Галкину:

— А ты, Галкин-Скалкин, забыл, как в парке от нас дёру дал?

Тётка узнала, орёт:

— Вот он хулиган! Это он помешал выполнить предписание! Хватайте ребёнков — и в отделение полиции!

Но приставы даже с места не двинулись. К стеночке прижались, стоят испуганные: помнят, как Тимка их в прошлый раз по комнате таскал — один двоих. Дядя Витя ещё говорил, что он их потом через всю комнату кинул. Сам я этого не видел, зато видел, как он только что «проводил» от подъезда двух здоровенных мужиков.

Итак, приставы стоят испуганные, а в подъезд врываются те два мужика. Они кидаются к нам. Тимка кричит мне:

— Саня, я для чего тебя позвал?! Уложи ты их!

Я только тогда и понял, зачем меня позвал Тимка. Я всё время забываю о своей способности обездвиживать взглядом. Короче, я сообразил, но поздно, потому что амбалы опять вылетели на улицу с Тимкиной помощью — чуть дверь не снесли. А Тимка возвращается в подъезд, и говорит мне:

— Сань, уложи их, если ещё сунутся. Я же не могу силу ударов контролировать, когда много нападает. Покалечить могу, даже убить нечаянно. Ты же знаешь.

— Ладно, — говорю, — понял.

Я сделал взгляд парализующим, но не смотрю ни на кого. А Тимка кричит тётке и приставам:

— Все на выход! Живо! Повторять не будем! — и идёт прямо на Галкина.

Ну, Галкина уговаривать не пришлось, он мигом драпанул из подъезда. Остались приставы и Тютюкина.

— Ну, а вы? — говорит им Тимка. — Ну-ка, все вон из подъезда!

А Тютюкина как начала орать:

— Что за безобразие! Ребёнок, не хулигань! В колонию для ребёнков захотел?! — и приставам:

— Хватайте ребёнков — и в полицию их!

Ну, приставы — что делать — к нам идут. С опаской, правда. Вот тогда-то я и прошёлся по ним взглядом — они рухнули на пол как подкошенные.