Сергей Зайцев - Ключник [СИ]

Мелкие камушки и целые булыжники от тряски срывались со стены и барабанили по плечам и голове, пришлось закрываться руками.

Грохот копыт сотрясал серпантин, как буря – утлую лодчонку. Закованная в сталь лавина, казалось, проносилась перед лицом бесконечным локомотивом, разве что дым из трубы не валил и гудков не было слышно, но сравнение с железной дорогой – вполне осязаемое.

Приходилось здорово задирать голову, чтобы разглядеть уровни этих тяжеловесов – 30, 29, 28, 30… Мелькали глухие шлемы с узкими прорезями для глаз, украшенные рогами животных, гребнями из перьев или острыми стальными шпилями. Каждый диониссит – наверняка далеко за полтонны живого веса. А с напяленной поверх всего укутанного в мех корпуса сталью, как гуманоидной половинки, так и конской, наверное, и вовсе под тонну. Сегментированные щитки прикрывали не только могучую «конскую» грудь, но и спускались подвижными поножами по мускулистым передним ногам вплоть до окованных копыт. В латных рукавицах громадин покачивались трехметровые копья с развевающимися лентами цветных вымпелов возле острия, на поясах подпрыгивали от движения корпуса полутораметровые мечи в ножнах. Для меня такой меч – двуручный, а для их комплекции – наверняка для хвата одной рукой.

Довелось-таки воочию увидеть элитных бойцов конелюдей – впечатление ошеломляющее до дрожи в коленках, мощь прямо брызжет от этих фигур!

Интересно, как долго карателисмогут им противостоять?!

Как только хвост лавины наконец проносится мимо и грохот начинает удаляться, срываюсь с места и со всех ног бегу за ними. Но конелюди слишком быстры, пришлось вскочить на Фурию, чтобы не отстать. Потерпи, милая. Уцелевшая девятка ракшей, вбросив кинжалы в ножны, на всех шести лапах несется следом. Рырк, бедолага, сразу остается далеко позади и вскоре исчезает за изгибом серпантина. Ничего, пусть отдохнет, он уже навоевался. Кстати, что-то я не заметил, чтобы скорость кентавров замедлилась хоть сколько-нибудь, а ведь впереди пару минут назад спускался весьма нехилый рейд крипуаров.

– Машта, что там с карателями? Сбежали, что ли?

– Ты смеешься? Они так быстро бегать не умеют.

– Так куда они подевались?

– Можно подумать, сам не догадываешься, – нервно хохотнул Жальник. – Демоны учатся летать, Зуб. Правда, получается это у них из рук вон плохо, рожденным ползать, как говорится…

– Так они их с ходу снесли?!

– А то! Ты там не спи, поднимайся, дорога свободна, надо еще танка добить! Может, успеешь поучаствовать!

Твою ж мать…

Но веселье не могло продолжаться вечно, и потери кентавры все-таки понесли. Ближе к верхней площадке, где находилась цитадель, тропа расширялась вдвое, и здесь дионисситы столкнулись с наиболее яростным сопротивлением. Нет, колонну это не остановило. Даже почти не замедлило. Именно с таким упорством и силой ледокол взламывает могучие пласты северного льда, не замечая ущерба своей броне. Но, проносясь мимо груд изломанных трупов, как высших, так и низших демонов, я замечал и погибших дионисов. Создавалось отчетливое впечатление, что те, кто находился на острие клина, двигались на пределе сил и не щадя жизни, пока не падали замертво – пронзенные десятками дротиков и ножей, пораженные плазменными шарами. Следующий боец тут же возглавлял колонну, чтобы через секунды разделить участь предшественника. Я насчитал по пути четыре бронированных тела – цена за уничтожение боевых порядков врага. Скорость и безудержный натиск решили исход дела. Не надо иметь семь пядей во лбу, чтобы сообразить – мы стали очевидцами атаки смертников, и кентавры пошли на это вполне осознанно, чтобы спасти положение для всех жителей Лунной Радуги.

Когда я ворвался на Фурии на верхнюю площадку, битва была почти закончена.

Закованные в броню тяжеловесы потеряли здесь еще не меньше десятка своих бойцов, вытоптав все, что могло двигаться, и вбив трупы демонов в грязь. И теперь, взяв в плотное кольцо танка крипуаров, стальной мясорубкой вертелись вокруг него, не позволяя вырваться из окружения и непрерывно работая пращами и копьями. Громадный трехметровый демон выглядел основательно потрепанным, его шлем был помят от сотен ударов, массивный овальный щит в половину его роста превратился в решето, доспехи, закрывавшие торс и ноги, тоже были изрублены. Но при этом элитный защитник первородного пламенипо-прежнему оставался крайне жизнестоек и опасен, его жизнь все еще держалась на высокой отметке: 10456/16666. Чудовищная защита собственного тела демона заставляла наконечники копий, несмотря на всю мощь ударов конелюдей, вязнуть в его коже, оставляя лишь глубокие рваные царапины, сочившиеся темной густой кровью.