Владислав Жеребьёв - Приговор некроманту [litres]

Видимо решив, что шутка вышла образной и удачной, Себяткин в голос заржал. Отсмеявшись, он присел на край моей кровати и поинтересовался:

– Что делать будешь, Котов? Гражданка тебе светит. С твоей картой и послужным списком прямая тропинка на пенсию.

– Значит, буду крутиться на гражданке, – нехотя сказал я. – В вооруженных силах больше себя не вижу, да и с начальством в последнее время не в ладах.

– Как же, слышал! И сделал бы так же. По мордасам наглецу, так, чтобы до соплей кровавых. Ну да ладно, я же не просто так. Приказ на тебя пришел. На подполковника и на заслуженный. Сам видел в строевой части.

Некоторое время мы просто молчали. Каждый, похоже, думал о своем.

– Слушай, Котов! – вдруг оживился док. – Я о тебе научную статью пишу. Ты же не против?

– Обо мне? – Я нахмурил лоб, попытавшись представить, что может содержать такой вот медицинский опус. Даже тему представил «Быстрая регенерация тканей на фоне поврежденной психики и регрессивного бреда на основе фантастических галлюцинаций».

– Да, о тебе, если ты не возражаешь. Однако, что я все о себе. Ты лежи, Котов. Отдыхай. Я потом зайду.

Встав, Себяткин кивнул и поспешил выйти из палаты. Из коридора в тот же миг послышался грохот падения, отборный армейский мат и дикий «мяв», после чего в мою палату огненным смерчем влетел здоровенный рыжий кот, застыл посреди комнаты, выгнул спину, сверкнул страшным взглядом и так же стремительно нырнул под мою кровать.

– Ох ты господи! – В коридоре послышалась возня. – Ну, кто, кто, спрашиваю, запустил в медицинское учреждение это животное! Опять на кухне прикормили!

Грохот каблуков дока быстро затих, и я с любопытством затаил дыхание. Кот тоже выжидал, не стремясь выбираться из своего укрытия, и пришлось ждать минут двадцать, а то и больше, пока животное не осмелело и не высунуло морду, а затем и не выбралось, представ во всем своем великолепии. Скотинка была явно из породы мейнкунов, с хвостом-щеткой и кисточками на ушах. Размером котище был со среднюю собаку, и «вооружение на борту» имел соответствующее. Как только незваный гость окончательно успокоился, он выбрался на середину палаты и по-хозяйски обвел помещение взглядом.

Я свесился с кровати, прихватив на тумбочке кусок колбасы с бутерброда, который взял в столовой.

– Киса-киса-киса.

Я махнул ломтиком, и кот заинтересованно потянул носом. Некоторое время на его рыжей морде читалось сомнение, но ни тревоги, ни страха я различить не смог. Наконец животное подошло и, понюхав колбасу, брезгливо отстранилось, если кот вообще может выразить брезгливость, а затем развернулся, и, достигнув в два прыжка подоконника, покинул палату через приоткрытое окно. Я сидел и смотрел вслед неожиданному гостю, и меня не оставляло чувство, что он мне знаком. Ощущение это вскоре прошло, обеденное время подкралось незаметно, и я, вставив ноги в больничные тапки и накинув на плечи синюю пижамную куртку из байки, отправился на второй этаж.

В этот раз кормили весьма сносно, и большая часть ходячих больных, брезговавших местной стряпней, образовала очередь за сосисками с пюре и салатом из свежих помидоров и огурцов. Войдя в помещение столовой, я подхватил поднос и пристроился в хвост очереди, а позади меня встал высокий, средних лет мужик, по прозвищу Шахматист. Имени его никто не помнил, однако каждые полгода Шахматист оказывался в госпитале с очередным любовно-лиричным заболеванием, и был тут завсегдатаем. Весь персонал, от санитарок, до главврача, знал его в лицо. Кличка же за ним закрепилась, так как в свободное от процедур и сна время парень просиживал в комнате досуга за шахматной доской, призывая всех раскатать с ним партейку. Игр вроде нард, шашек или банального дурака Шахматист не признавал и двигал фигуры исключительно за деньги. Равных ему в этой игре на территории госпиталя не было, и гроссмейстер всегда был при наличных.

– Здорово, Котов. Слышал, тебя выписывают?

Я обернулся, добродушно кивнул и поставил поднос на полозья раздачи.

– Есть такое. Лечащий заходил. Книгу про меня писать будет, исключительно медицинского назначения. Стану звездой от травматологии и регенерации. Поговаривают, уже и Голливуд моей историей заинтересовался, так что, как выпишусь, сразу в Штаты поеду, – надо ли говорить, что при данном спиче сохранять серьезное выражение лица было достаточно сложно.

Шахматист завис, моргнул пару раз и расплылся в укоризненной улыбке.