Михаил Баковец: Маг крови 3

- Это не телогрейка, будто не знаешь, - хмыкнул я и осторожно, стараясь не раскачивать посудину, снял с себя плащ и укрыл им девушку, добавив. – Тебе нужнее, ты прямо вся ледяная.

- Вить, но я, правда, не замёрзла, - слабо запротестовала она, но быстро сдалась.

- Ты давно проснулась? – спросил я её, вернувшись на своё место.

- Полчаса назад, - пожала она плечами. – Может немногим больше. А что?

- Ничего странного или приметного не видела вокруг? Другие лодки? Поселения на берегу?

- Нет, - та отрицательно мотнула головой, даже не задумавшись ни на миг, - ничего такого. Одни деревья и кусты слева и справа на берегу. А за нами погоня? А как мы выбрались? Ты один был?

- Один, - кивнул я. – Сама-то, что помнишь про то, как оказалась в плену?

- Ничего. Но знаю точно, что это твоя Лина постаралась, - зло сверкнула глазами девушка. – Ух, попадись она мне в руки!..

- Да уж, если попадётся теперь, то вряд ли ты ей «ух» сделаешь, - криво усмехнулся я.

- Так, - Аня с интересом посмотрела на меня, - рассказывай. Всё рассказывай!

- Давай сначала к какому-нибудь берегу пристанем и разомнём ноги. Заодно костерок запалим, погреемся, может, что-то поймать получится в реке и пожарить, а то «к у сать хотца», - последние слова я произнёс с карикатурным азиатским акцентом. – И потом поговорим. Мне, знаешь ли, тоже очень интересно узнать, что с тобой эльфы делали.

- Да ничего они не делали, - отмахнулась та, а потом вздохнула. – Но обещались.

Почти сразу же нашлось удобное место для ночлега на левом берегу. Здесь возле берега разросся камыш метров на двадцать и на протяжении пары километров. За его стеной темнели заросли деревьев похожих на ивы, с кронами, опускающимися до самой земли. Пользуясь остатками светового дня, мы с Аней успели затащить челн к берегу, кое-как замаскировать тропу в камыше (в темноте наши жалкие попытки маскировки вполне сойдут, чтобы укрыться от чужих взглядов), вытоптать бурьян под деревьями и обломать мешающиеся ветки и набрать сухого валежника. С последним больше всего было мороки, так как из-за близкой воды и тени, даваемой плотными кронами, сухих сучьев было мало. Зато было много сухого камыша, но он сгорал, как порох и был годен лишь для растопки.

Не было комаров и прочей кровососущей летающей и ползающей мерзости. Но вместе с ними не было и рыбы с… лягушками. Да-да, когда я понял, что рыболовом мне не стать, я решил поискать квакуш и соорудить пару блюд из французской кухни. Но – увы. Отправленные на охоту големы не нашли ни змей, ни каких-нибудь зверьков. В желудках у нас бурчало всё сильнее и, как оказалось, голод отлично активирует работу мозга. Я вспомнил, что корни камыша считаются съедобными. Причём, не просто съедобными, но ещё и вкусными. Как и корни рогоза, которого здесь не было, к сожалению. С ним было бы два варианта и выбрали бы мы тот, что вкуснее.

До темноты я успел надёргать две охапки длинных белесых корешков толщиной с палец. Потом пришлось ждать, пока прогорят сучья до золы и углей, после чего закопал в них дары природы. А во время ожидания мы с супругой поделились своими злоключениями у эльфов. Аня, как и я, ничего не помнила о моменте попадания в плен. Даже последние дни перед этим стёрлись из памяти, ведь я помнил на сутки больше, чем она. И в моих воспоминаниях мы с ней жили по обычному распорядку. Очнулась Аня уже в тесной камере без одежды и привязанная к крюку, вмурованному в потолок. Потом её навестила Лина, которая красочно описала то, что в скором времени ждёт девушку. Бывшая управляющая возжелала в скором времени одеть на мою жену чёрный рабский ошейник, после чего отдать остроухим садистам-извращенцам, чтобы те вволю над ней поизмывались и сломали. После этого Аню ждал рабский рынок в Ликаноне, причём, там сразу же узнали бы, что она жена того, кто виноват в разгроме армии королевства. Вряд ли после этого Аня долго бы прожила. Да и назвать это жизнью, значит, поглумиться. Про меня эльфийка сказала, что я уже покойник и умирал очень долго и плохо. Обещала принести попозже мою голову и ушла, оставив двух своих сородичей, в чьих глазах читалась похоть и желание унижать.

Аня пребывала в том же состоянии оцепенения, как и я. А после того, как услышала про мою смерть, то ушла в себя. Неизвестно, сколько так провисела бы, но чужие руки, принявшиеся лапать её между ног и за грудь, помогли прийти в себя. А ещё они же помогли вспомнить про магию. Свой первый удар холодом девушка нанесла на голых инстинктах, с затуманенным сознанием от душевной боли и ненависти к мучителям. Силы она не пожалела, так что миг спустя к её телу прикасались пальцы ледяных статуй. Дальше она действовала уже расчётливо: заморозила верёвку, на которой висела на крюку и сломала ту. Дальше так же поступила с дверью. В коридоре наткнулась на троих охранников. Девушка их заманила в свою камеру. После чего коллекция ледяных фигур пополнилась на три единицы.