Дмитрий Колодан - Мю Цефея. Шторм и штиль

Ясминка приподняла брови. Странный ответ, но правильный. Такой, что сердце снова затрепетало в груди, а в голове вновь зазвучал плеск волн и крики чаек.

— А что везете?

— Разное… Лютефикс. Тюленьи шкуры. Овечью шерсть. Моржовую кость.

Запах соли, скрип корабельных снастей… Ясминка вцепилась в край прилавка. От карты на лысине невозможно отвести взгляд. Остров звал ее.

— Возьмете меня на борт? — спросила Ясминка. — Подбросите до ближайшего порта?

На борт… В окно она видела машину — грязную фуру с паутиной трещин на лобовом стекле. Тот еще корабль и тот еще капитан. Но выбирать не приходится.

— Нет, — сказал толстяк. — Женщина на борту — к несчастью. Ищи другой корабль.

Он встал, опрокинув оба стула, и зашагал к двери. Уходя, он оставил на столике пару монет, покрытых патиной и кристалликами морской соли.

Это давняя история. Про девочку, которая живет в доме у дороги, в портовой таверне, кабаке на астероиде, дешевой придорожной забегаловке. Она умна и трудолюбива. Ее глаза сияют как звезды. Она прочитала десять тысяч книг. Она отлично ладит с лошадьми и собаками, может починить карбюратор и настроить бортовой компьютер.

Конечно, ее знакомые, мачехи, братья и сестры не ценят ее красоты и таланта. Из зависти или дурного характера. Честно говоря, девочка их просто бесит. И они издеваются над ней, загружают работой и распускают грязные слухи. Только девочка не унывает. У нее слишком доброе сердце, веселый нрав и хорошее воспитание. Но главное — она знает тайну.

Дело в том, что девочка обречена на счастье. Так сказала фея-крестная, бабка-повитуха из глухого леса, таксистка-негритянка, принимавшая роды в пробке на автостраде. Сказала сразу, как увидела сияющие глаза — эта девочка будет счастливой.

И девочка ждет. Три, пять, девять лет — рано или поздно он обязательно приходит. Юный рыцарь, отважный капитан дальнего плаванья, астронавт на сверкающей ракете, красавчик-миллионер. Он влюбляется в девочку с первого взгляда, сияние звездных глаз ранит его в сердце. Он берет ее за руку и уводит — в фамильный замок, на далекие острова с золотыми пляжами, в города, что пахнут сандалом, вином и корицей, далеко. И там они живут, долго и счастливо.

Все это вранье. Никто не приходит. Девочка взрослеет, стареет, превращается в каргу с кожей в мерзких коричневых пятнах. Ее руки трясутся. Ее золотые, иссиня-черные, огненно-рыжие волосы становятся цвета скисшего молока. Они даже пахнут скисшим молоком. Катаракта убивает ее глаза — день за днем, пока звезды не обращаются в черные дыры. Когда ее хоронят на заднем дворе, за оградой кладбища, в яме на болоте, никто не может вспомнить про нее ничего хорошего. Даже имени ее не помнят…

Впрочем, у нас другая история.

Ясминка встретила Юсуфа на дороге откуда-то куда-то еще, в час, когда солнце окрасило далекие горные вершины в темный пурпур.

Она шагала налегке — в рюкзаке вистл и смена белья, горсть мелочи в кармане, дырки в кедах и ветер в голове. А что еще нужно девушке семнадцати лет от роду, перед которой лежит целый мир? Позже Ясминка не смогла вспомнить, где она свернула не туда и что за тропинка вывела ее на то шоссе.

Как само собой разумеющееся: это была заброшенная дорога. Разбитый асфальт, сквозь трещины пробивались пучки сухой травы, стершаяся разметка. По обе стороны раскинулась пустошь — мертвая желтая трава, мертвая черная земля. За несколько часов мимо не проехало ни одной машины. Впрочем, Ясминка не унывала. Ей не привыкать ночевать под звездами. А любая дорога должна где-то закончиться.

Машина появилась из ниоткуда. Черный джип, совсем не уместный в этой глуши, возник у нее за спиной. Он не промчался мимо, швырнув в лицо пылью из-под колес, чего можно было ожидать. И не затормозил, взвизгнув шинами, преграждая путь, чего тоже можно было ожидать. Джип ехал с той же скоростью, с которой она шла, в пяти шагах за спиной. Мотор тихонько рычал; за тонированными стеклами не разглядеть ни водителя, ни пассажиров. Дурная машина.

Полчаса Ясминка делала вид, что джипа не существует. Шла не оборачиваясь, насвистывая незатейливый мотивчик. Шагала легко, но сердце стучало как кузнечный молот. Она могла бы спрыгнуть с шоссе и рвануть через поля. Но смысл? Такой машине ничего не стоит съехать следом за ней. Убежать невозможно, а прятаться негде. И потому Ясминка продолжала идти вдоль обочины. Главное — не показывать страха, а там, глядишь и обойдется. Надсадно стрекотали кузнечики. Горы не приближались.