Снежана Альшанская - Полюбить бездушного [СИ]

— Кажется, кобинер в миле справа, — говорю я, вынырнув в реальность.

Эти исполинские животные на суда не нападают, но нечаянное столкновение с громадиной вполне может перевернуть корабль.

— Лево руля! — командует Молте, уходя от нежеланной встречи подальше.

Я снова проваливаюсь в Изнанку — измерение душ. Чувствую, как колышутся водоросли на дне, как мимо проплывает стайка небольших рыбешек, как команда «Южной звезды» натягивает канаты и поднимает паруса, как крутится штурвал.

Мир меняется на глазах. Корабль становится похожим на летящее в пустоте крылатое животное с пятью ламами, двумя головами и единственным, расположенным между ними глазом. Море испаряется на глазах. На мили вокруг сияет желто-золотая пустыня. А над ней, прямо в воздухе, текут реки, висят деревья и трава, на стеблях которой резвятся насекомые. Облака же превращаются в бушующий исполинскими белогривыми волнами океан. Среди них мелькает огромный рыбий хвост, бушует черной, как смола, воронкой, ураган…

Изнанка — опасное место. Здесь легко потерять ориентацию в пространстве и времени. Забыться. Остаться тут навсегда.

Маги долго учаться находиться здесь без последствий.

На мгновенье мне кажется, что я что-то чувствую вдали. Что-то…

…пустое. Будто из мира духов вырвали часть, оставив открытую рану. Но наваждение исчезает и я возвращаюсь в реальность.

— Путь чист, — говорю я.

— Хорошо. Молодец, — благодарит капитан. — Хорис, возьми штурвал.

Молодой высокий помощник занял место рулевого, Люциус Молт же подходит к кормовой ограде, опирается на неё и жестом подзывает меня к себе.

— Тебя что-то беспокоит? — спрашивает он.

Я вынимаю из кармана сюртука рисунок, который нашла в трюме, протягиваю ему.

— Прежний чародей сошел с ума?

Капитан всматривается в лист бумаги, вертит его, усмехается.

— Две недели назад плыли с Герсона, везли груз тамошней стали и напоролись на скалу. Пробоину быстро залатали, ничего страшного, но потеряли часть запасов пресной воды. Неподалеку был небольшой остров, решили поискать воду там. Торбен, наш прошлый чародей, отправился с нами. Мы разбились на пары пошли искать. Нашли быстро, но Торбена все не было. Ждали весь день. Ходили, звали его, но он не отвечал. И тут он примчался. Весь грязный, побитый, будто войну пережил. Сказал, что на противоположной стороне острова увидел корабль с красными парусами. И тут же перестал улавливать ход времени. Сидел в кустах, считая, что прошло несколько минут, хоть на самом деле пролетел день. Матрос, который с ним пошел, направился посмотреть поближе, и не вернулся. А Торбен… Я решил, что он тронулся рассудком. У вас ведь есть болячка, когда вы перестаете различать Изнанку и наш мир?

— Да, синдром погружения, — отвечаю я. — Но я не слышала, чтобы кому-то с таким виделись целые корабли.

— Корабль там и в самом деле мог быть. Из-за дурацкой легенды много кто вешает красные паруса, делает их похожими на крылья летучей мыши. Думаю, Торбен что-то сделал с тем матросом. Может, он действительно тронулся рассудком, а может они поссорились, маг воспользовался этими вашими трюками и приказал ему пойти и утопиться. А потом придумал все это. Всяко, прибыв в порт, я первым делом обратился к церкви, подал рапорт о Торбене и запросил нового чародея.

А мне архиепископ другие причины ухода предшественника называл..

— Это я виноват, — буркнул Люциус Молт. — Я знал, что чародеям не рекомендуется работать на кораблях больше пятнадцати лет. А Торбен отработал все тридцать. Последние пять он был нелюдимым, даже на берег в портах не сходил, но работал хорошо, потому я закрывал на это глаза. Из-за меня чародей сошел с ума, а матрос погиб.

Я не нахожу что ответить, но на мгновение становится страшно. Что, если тот корабль действительно существует? Есть ведь множество магических аномалий, почему одной из них не быть сводящим с ума кораблем-призраком?

Нет, надо гнать от себя эти дурацкие мысли. Так и самой до сумасшествия недолго.

— Можешь отдохнуть, — говорит капитан. — Проверяй на опасности раз в два часа. Раз в час в районах фенрских островов.

Я киваю, окидываю взглядом палубу, на которой работают матросы. Они подвязывают к мачтам какие-то веревки, при этом грязно матерясь.

К счастью, на меня никто не обращает ни малейшего внимания. Я спускаюсь в каюту и только открываю дверь, решаю, что у меня началась морская болезнь и появились галлюцинации.

На моей кровати сидит Ник. Он смотрит в окно и даже не замечает, как я вошла.