Мартин Аратои - Аржо. Новобранец [СИ]

Может сойду за кого-нибудь квартерона тролля и орчихи с Позельской пустоши. Слышал тамошних орков, как раз отличает темный, почти черный цвет кожи.

Не успел я сделать и пару шагов как замер. Вот я идиот. Какая Позельская пустошь, я на проклятом острове, и я ничего не знаю о местных реалиях. Какие тут люди. Люди ли они? Кто вообще на этом острове живет?

Я по новой взглянул на своих спутников. М-да. Я еще хотел их оставить умирать, если вдруг бежать придется. Да за каждого из них, за их знания маги академий и университета столько золота отвалят что только унести бы смочь. Дайте только выбраться отсюда и с собой разобраться. А то, как бы вместе с гоблинами в застенки магов не угодить.

Далее пробирались куда как осторожнее.

Попробовал разговорить Мранка и Дранка о происходящем на острове, о том, что они видели и чего нет. Но как оказалось мое первое впечатление о них, как о подростках подтвердилось. Ими они и были. И далеко за пределы охотничьих угодий племени не отходили. Кроме одного раза, когда слишком разыгрались за что и поплатились, оказавшись в одной со мной упряжке. А вначале наврали про изгнание, так как им просто нравилось сочинять. Как выяснилось, боялись они меня тогда не зря. Гоблинским детям и, правда рассказывали разные ужасы о людях, о том, что их хлебом не корми, дай поймать маленького гоблиненка зажарить, да и съесть, можно и не жарив слопать.

Идя к безымянной деревеньке, по стелющейся между стволами лесных исполинов тропе, я периодически посматривал по сторонам, боясь схлопотать арбалетный болт промеж глаз или еще чего в этом духе. Толстые стволы вставали как колонны, и везде я видел зелень настолько яркую, какая у нас бывает лишь после первых весенних дождей.

Ощущение мира после моего преобразование стало несколько иным. Звуки немного глуше стали, или как-то еще, я не мог полноценно словами выразить свои эмоции и ощущения.

Погрузившись в свои мысли, я не заметил, как мои слуги затормозили, и я налетел на них. Выслушав их оханье понял, что мы уже практически пришли, и что мой отрядец дальше не двинется, так как боится стать жертвой геноцида местных жителей.

На нет и суда нет, и дальше я направился один. Только заставил снять их курточки и сделал себе что-то вроде набедренной повязки. Гоблины насупились и обидевшись отошли от меня. Наказал им дожидаться тут.

Идти было приятно, под ногами лежала мягкая хвоя, не причиняя моим огрубевшим ступням никакого неудобства. В лесу то и дело раздавался топор дровосека, вдалеке еле видимыми тенями проскользнула группа охотников.

Немного не доходя до деревни, я заприметил местную статую Возрождения — коренастого гнома, облокотившегося на кузнечный молот.

Значит здесь многое, как и на материке. Я прошел мимо серой статуи, — обязательному атрибуту всех поселений и по совместительству алтарю духу покровителю. Статуи обычно были стилизованы под население — орка, нальха, человека, и могли быть выполнены в любом стиле, от склоненной в молении фигуры монаха, до кузнеца за работой. Смотря кто данное поселение основал и к какой расе принадлежал.

Деревенька вблизи выглядела добротной и крепкой. Ее окружал ладный высокий забор с заостренными стволами, и площадкой наверху. Массивные обитые железом ворота, запирали единственный вход, имелись две надвратные башни для лучников.

Войдя, я был встречен шумом и гамом, издающимся глотками жителей, блеянием овец, мычанием коров, запахом гари из кухни и навоза из близлежащего сарая. Нога провалилась, в нечто теплое и мягкое. Мда… деревня и есть. Я вытер ногу об стоявшую рядом овцу и продолжил путь. Народ на меня практически не таращился. И не удивительно, кого здесь только не было. Наверно ярмарка сегодня, больше ничем я такое столпотворение объяснить не могу.

Деревня имела при себе кузню, трактир, мельницу и лавку, все что нужно. Только денег бы раздобыть. Будь я человеком попробовал бы украсть. Мы в страже, а потом и в рейнджерах этого не стеснялись. Всегда можно было раздобыть монет, подкинув кошелек какому-нибудь недотепе и раскрутив его по полной. И при деньгах, и за службу медальку дают. Потом, правда, новый начальник лютовать стал, пришлось со стражи валить, пока самого на плаху не определили.

Чуть не проворонил положившую глаз на меня шавку. Я не стал выяснять, что она задумала, то ли куснуть, то ли надуть на меня и поддев ее под пузо ногой отправил в краткосрочный полет. Она на меня не кинулась, а поджав хвост нырнула под один из заборов.