Адам Кристофер - Скрытый ужас [litres]

Северин и остальные не исчезли. Они телепортировались – каким-то образом перенеслись, – с помощью рун.

Она должна последовать за ними. Она должна понять, как работают руны.

Билли вылетела из мастерской наверх в телескопную, притормозив посреди зала. Все еще пусто, как она и ожидала, но… что-то изменилось. Миг она сама не понимала, что, а потом осознала.

Звуки стали другими.

Раньше шум стройплощадки был постоянным рокотом, перемежаемым стуком, лязгом кранов и звоном цепей. Теперь их заменило что-то другое – какое-то жужжание, звук настойчивый, механический, накатывающий и убывающий, как от летящего мимо на скорости вагона. Еще она слышала свистки и трещащие голоса, усиленные системами громкоговорителей. И что-то еще – ритмичный хруст, который напоминал топот сотни сапог.

Она перешла к щели в стене и выглянула наружу, охнув от удивления – что обычно ей было не свойственно.

Разлом Бездны исчез. Она видела вторую половину карьера, где великая эстакада изгибалась высоко над головой и опускалась за горизонт вдали. На этой стороне эстакада была готова – ни лесов, ни кранов, никаких признаков стройки. Внизу эта половина дна карьера была по большей части плоской – открытое пространство, ограниченное с двух сторон сборными хижинами «Левиафана». Здесь маршировали строем люди – сотни людей в черной форме, украшенной черными металлическими нагрудными пластинами, с шлемами, похожими на ведра, на головах. Это были солдаты – все вооружены, все при полном параде, марширующие по приказу командира, который стоял на высокой платформе сбоку от плаца, рявкая приказы в микрофон. Его слова эхом отдавались по всей площадке.

Потом снова вернулось громкое жужжание – внезапный звук сверху. Билли инстинктивно пригнулась. У нее буквально отпала челюсть, когда над ней пролетела машина, минуя купол обсерватории и направляясь к дальней стороне площади. Там она остановилась в воздухе, развернулась вокруг своей оси, а потом неторопливо опустилась рядом с полудюжиной таких же машин, выстроившихся на платформе. Машины напоминали железнодорожные вагоны, но их колеса заменяли большие наклоненные панели, узкие и решетчатые, словно огромные жалюзи. На крыше вагонов были гигантские цилиндры, словно запечатанные баки с ворванью, укрепленные четырьмя высокими прутьями. Пока Билли следила, как приземляется машина, она видела, как шевелятся решетки, открываясь и закрываясь, как постоянно меняют положение панели, пока из дна вываливаются три колеса. Когда транспорт приземлился, он просел под собственным весом, и Билли заметила низкую квадратную трубу в центре крыши, прямо под огромным баком, которая изрыгнула облако желтого дыма, поднявшегося и вплывшего в бак, дно которого было прорезано широкими щелями.

Из одного из ближайших зданий тут же высыпали охранники в черной форме и собрались вокруг машины, набрасывая на колеса цепи, закрепленные на земле. Дверь на боку летательного аппарата открылась, и оттуда выпрыгнула команда. Пока Билли наблюдала, откуда-то сверху раздалось новое громкое жужжание, и девушка увидела, как приземляется новая летающая машина. Теперь Билли понимала, что именно видит: гигантский бак работал на желтом дыму, который выпускала выхлопная труба машины.

Она отступила от щели телескопа, пытаясь осмыслить увиденное.

Летающие машины. Машины, которые летают.

Летающие. Машины.

Билли почувствовала холод и головокружение. Она не понимала, что происходит внизу, но твердо знала одно.

Она больше не в Альбе.

Она в пустоте Бездны.

Билли вышла из телескопной и направилась обратно в атриум, но на полпути вниз по изгибающейся лестнице остановилась.

Теперь она была в башне не одна. В лабораториях кто-то работал.

Она начала красться по оставшимся ступенькам, стараясь держаться начеку. Подойдя к последнему повороту лестницы, внимательно осмотрела весь атриум. Пусто. Но все двери мастерских теперь были распахнуты. Медленно спускаясь, Билли наблюдала, как в мастерской справа кто-то работает с рунами – по меньшей мере четыре человека, но, судя по голосам, больше. Двое переговаривались, сверяясь с записями из одного из журналов, и еще двое сидели на высоких стульях, сгорбившись над столами, как мастера-часовщики, и внимательно смотрели сквозь множество увеличительных стекол на руны, обрабатывая их.