Анатолий Махавкин - Черепа (СИ)

— А может стоило? — помощник поднялся и подобрал оружие. — Сдаётся мне, хана приходит.

— Ты чё наивняк включил? Думаешь, нас бы реально отпустили? — Псих оскалился. — То то и оно. Всё, делимся на группы, по, — я пересчитал пацанов. Чёрт, нас осталось всего двадцать семь. Из ста, мать его! — семеро. Одни лупят уродов, одни — на подхвате, одни — отдыхают.

Не успели посчитаться и стать в оборону, как демоны оживились и повернули к нам свои рылья. Зарычали и рванули к барьеру. Первый удар вышел очень сильным — нас едва не отбросили назад. Но всё же удалось отбить напор рычащих тварей и заставить их путаться лапами в трупах собратьев. Правада, не только. Пару пацанов всё же сумели схватить за броню и утащить за насыпь. Всё получилось так быстро — волна воющих гадов, удары мечом, вопли, визги и крики утаскиваемых, что помочь мы просто не успели. А после стало не до того.

Не знаю, может я уже так устал, а может и реально, но теперь демоны дрались злее, чем прежде. Они начали выше прыгать, пытались подрыть барьер и даже норовили забраться на стены ущелья, чтобы атаковать нас сверху. Отдыхать ни у кого не получилось; все пацаны, кто ещё выжид, дрались с гадами. Кто — впереди, как я и Псих, а кто — тыкал мечами из-за спин, да сшибал ублюдков, ползущих по скале.

Твою же мать, в этот раз холм их дохлых чудищ рос так быстро, что скоро атакующие твари сумели стать вровень с нами. Ещё немного и стало понятно, что придётся отходить, потому как демоны начали плевать своими челюстями аккурат нам в рожи. Кому-то проломили забрало шлема и вырвали кусок лица. Дерьмо!

— Назад! — скомандовал я и разрубил пополам тварь, хрустящую моим наколенником.

Мы отошли на несколько шагов и остановились. Десяток самых проворных тврей прыгнули прямиком к нам и сшибли одного бойца с ног. Пока тварей рубили на куски, они успели оторвать пацану голову.

Крики, ругань, брызги крови и кишки, болтающиеся из распоротых туш. Ноги скользят в лужах крови. Что-то кричит Псих. Опять быстро растёт куча убитых демонов. Среди блестящих чёрных тел торчит рука в кольчужной перчатке.

Снова пятимся. Бить, бить, не останавливаться. Ни мгновения передышки. Кто-то дико кричит над самым ухом и вертится на месте, пытаясь стряхнуть монстра, рвущего нагрудный доспех. Отсекаю демону башку, но уже слишщком поздно — на земле два трупа. Растёт куча дохлых монстров. Воющий Карась ползёт вперёд, отпихивясь обрубками ног. В руке пацана — длинный нож. Карась режет пузо какого-то ублюдка и тут же пара тварей полосуют бойцу смпину. Готов. Мать твою!

— Отходим! — хриплю я. Нет сил даже открывать рот. Через забрало на рожу течёт липкая вонючая дрянь.

На животе у Психа повисло сразу две дряни. Псих воет и колотит их рукоятью меча. Сшибаю обоих гадов. На пузе у товарища большая кровавая дыра. Оттаскиваю помощника назад и снимаю шлем. Псих дёргает ногами и что-то сипит синими окровавленными губами. В чёрных глазах — смерть.

— Не сдыхай, гад! — я луплю его по щекам. На мгновение в глазах товарища вспыхивает свет. — Не бросай меня одного, ублюдок! Ты мне ещё восемнадцать золотых должен, засранец!

Из распахнутого рта у Психа хлещет кровь. Товарищ изгибается дугой и неподвижно застывает на земле. Я рычу что-то, непонятное самому и поднимаю меч. Бью, бью, бью, чёрт побери! Нас совсем мало, меньше десятка, и мы снова отходим. Кто-то слева плачет, как баба, потерявшая спиногрыза. Нужно выстоять, нужно удержаться!

Нет сил…

Рядом бьются какие-то, в чистой броне. Это же — Вол и Мясо!

— Убью, суки! — я не слышу своего голоса.

В башке — туман. Ни хрена не понимаю: где я, что делаю? Тени рычат и клацают зубами. Нужно бить. Поднимаю тяжеленные руки и стараюсь не выпускать меч.

Нужно…бить.

Я глядел в небо и выл. Небо шло рябью и в сером полотнище мелькали звёзды. Шлема на башке не было, и я не помнил, когда и как его потерял. Нагрудник висел на одном ремне, я просто оторвал броню и отшвырнул прочь. Потом опустил взгляд. Рядом не оставалось никого. Я, один, стоял на большущей куче тел. Демоны, Черепа — все здесь. Левой ноги не ощущал, словно её и не было.

А снизу, по груде трупов лезли демоны. Много демонов. Очень много. Я наклонился к ним, сплюнул кровью и зарычал:

— Я! Убью! Вас! Всех!

И всё. Крест исчез. Осталась только бешеная ярость, которая безумно пылала в холодной тьме. Ярость ревела, выла и вопила, танцуя среди безбрежного ничто. К этому неистовому пламени из мрака ползли тени, жаждущие потушить яростный огонь. Но ярость жгла чёрные тени, не оставляя от них даже пепла. Жгла всё, к чёртовой матери. В ярости не оставалось ничего человеческого — ни усталости, ни страха, а только желание сжечь всё.