Игорь Григорьян - Иллюзия вторая

— Сверхкрот? — я вскинул брови от удивления, и застыл в удивлении ещё большем — бровей у меня не было…

Драконы не имеют бровей.

А человеческого в моём теле уже не было — это было сильное и гибкое тело мудрой и древней рептилии.

— Да, — согласился Артак, — я употребил именно это слово. Сверхкрот или сверхдракон. Когда человек выходит на уровень Человека — он неизбежно возвращается к образу какого-то уже существующего животного, так как только животные в состоянии жить в настоящем моменте, жить здесь и сейчас, и только животные не смешивают потоки временного измерения своими мыслями о будущем и сожалениями о прошлом.

— Сверхкрот тоже строит тоннели для поиска пищи?

— Да, — Артак пояснил, — и сверхкроты, да и просто кроты роют новые ходы в поисках пропитания — духовного ли, материального, но всё-таки пропитания, ведь без пищи кроты смогут прожить лишь 10—15 часов… У кротов очень быстрый обмен веществ в пищеварении, а у сверхкротов — в мышлении. Да и сами прорытые кротами тоннели являются по своей сути лишь ловушками для насекомых и червяков — обычной пищи крота, или же, тоннели — лишь свободное место для паутины с помощью которой сверхкрот ловит новые мысли, витающие в этих ходах.

— И они так же не могут долго без новых мыслей? — спросил я с улыбкой, — всего 10—15 часов?

— Нет, что вы, — совершенно серьёзно ответил Артак, глядя прямо в мои жёлтые драконьи глаза, — сверхкрот не может прожить без осмысления и без поиска добычи в своих паутинах ни одного мгновения. Какие уж тут часы, — дракон вздохнул, — ни одного мгновения!

Я наморщил лоб, раздумывая над сказанным, а Артак, посмеиваясь наблюдал за мной.

— Другой вид познания — и, соответственно, другие необходимости. Однако, основная потребность остается одной и той же — и это поиск нового знания. И при всех фундаментальных различиях в процессе поиска — качество самого знания не становится хуже. Оно даже не становится другим.

— Так значит кроты… Сверхкроты… — невнятно пробормотал я, не зная как точно сформулировать свою мысль.

Артак утвердительно кивнул головой, показывая что он меня понял даже без произнесённых слов, подтверждая что я был услышан без единого звука.

Ведь как слово происходит от звука, так и звук спрятан в самом слове.

Вот ещё один пример мира в себе — единого и цельного мира вибраций.

— Человек-дракон проходит свой путь в небе, человек-крот — в земле. Оба они собирают одно и то же — знания. И собирая их, продвигаются вперед.

Где бы не было найдено знание — в небе ли, в земле ли, под водой — знание остается знанием, и описывает оно всегда одни и те же вещи.

— Одни и те же?

— Абсолютно.

— Но описания разные.

— Это иллюзия. Как в примере со слоном.

— С каким слоном?

— Когда три слепца повстречали на своем пути слона — один из них пощупал его за хобот, другой за ухо, а третий — за ногу, и, соответственно, первому слон показался похожим на змею, второму — на большой лист, третьему — на столб. Все они были и правы и неправы одновременно, но, всё равно, все они говорили об одном и том же. Так и любой путь, в конце всех концов, приведет тебя к общему знанию, к общему пониманию того, какой же слон на самом деле. И знание это будет независимым от того, к какому месту слона ты прикоснулся впервые. Или какое препятствие, отделяющее тебя от общего знания, ты перешагнул.

— Фрагментарность восприятия — тоже препятствие? Как у тех слепцов?

— Нет, что ты, — дракон не согласился со мной, — нет, фрагментарность — это и есть путь, это и есть сама дорога. Сначала ты видишь лишь часть показавшегося из-за поворота здания, а потом, проделав ещё небольшой отрезок пути — и всё здание целиком. Надо просто продолжать двигаться.

— Тогда что является препятствием? Слепота этих троих?

— И снова нет, — Артак рассмеялся, — их слепота скорее дар, нежели препятствие, ибо она сохранит их разум незамутненным увиденным.

— Но проще увидеть, нежели осязать?

— Увиденное заставит или подражать ему, или спорить с ним, — Артак на мгновение задумался, — а осязаемое заставит размышлять и приведет, в конце концов, к тому единственному верному ответу, ибо у размышления нет других дорог, кроме как к правде… Тогда как зрение часто видит сны.

— Но что же тогда препятствие?

— В случае размышления — это леность ума, в случае зрения — это иллюзии света, то есть, иллюзии зрительного восприятия действительности.

— Получается зрячему труднее идти?