Лей Бардуго - Демон в лесу

— О чем ты говоришь? — спросил Лев, осторожно ступив ногой на ледяную поверхность.

— Тихо! — яростно прошептала Анника.

— Я усилитель. И когда Анника наденет мои кости, ты больше не сможешь издеваться над ней или ее сестрой.

— Заткнись! — закричала она.

Лицо Льва прояснилось от понимания, и уже в следующую секунду он побежал по льду, который затрещал под его тяжестью. «Быстрее», — мысленно поторапливал его Эрик, но Анника уже его настигла.

— Прости, — простонала она. — Мне очень жаль.

Не переставая плакать, она ударила Эрика камнем по голове. В его правом виске вспыхнула боль, перед глазами все расплылось. «Только не теряй сознание». Он помотал головой, несмотря на прилив агонии от этого действия. Увидел, как Анника вновь замахивается камнем. Тот стал влажным от его крови.

В нее врезался порыв ветра, и девочка заскользила по льду.

— Нет! — крикнула она. — Он мой!

Лев мчался к Эрику. В его руке возник нож. Эрик знал, что его сила будет принадлежать любому, кто его убьет. Так работали усилители. «Никогда не позволяй им прикасаться к тебе». Потому что, чтобы раскрыть таящийся в нем дар, достаточно одного прикосновения. Достаточно, чтобы превратить его из мальчика в ценный приз.

Анника снова подняла камень. Этот удар разобьет ему череп. Эрик сосредоточился на топоте ботинок Льва, на трещинах, расходящихся от них. Вытянул ноги, а затем резко ударил коленями о слой льда. Тщетно. Несмотря на тошноту, он попробовал снова. Его колени с болезненным хрустом врезались в лед и пробили поверхность. Анника плюхнулась в воду, и камень выпал из ее рук.

Эрик высвободился и нырнул, ничего не видя, кроме темноты. Яростно заработал ногами. Он понятия не имел, в каком направлении плыл, но ему было необходимо выплыть на берег прежде, чем Анника вновь заморозит пруд. Его ноги коснулись дна, и Эрик буквально выполз на мелководье. Вокруг его лодыжки сомкнулась рука.

Анника прыгнула на него сверху, придавливая своим весом. Мальчик закричал и забился в ее руках. Затем Лев оттолкнул ее и схватил Эрика за рубашку, поднимая нож. Все кричали. Эрик даже не знал, кто его держит. В его грудь вжалось колено. Кто-то вновь окунул его голову под воду. Та заполнила его нос и легкие. «Я умру. Они разберут меня на косточки».

В жуткой, приглушенной подводной тишине он услышал голос матери — злобный, как удар хлыста. Она всегда требовала от него большего и теперь твердила, чтобы он боролся. Она произнесла его настоящее имя, которое использовала только во время тренировок — имя, выгравированное на его сердце. Сердце, которое еще не перестало биться. Сердце, которое по-прежнему жило.

Собрав остатки воли в кулак, Эрик высвободил руку и ударил вслепую — со всей силы, со всем ужасом и гневом, со всей надеждой, которая родилась и умерла в этот день. «Пусть я хотя бы оставлю зарубку на этом мире, прежде чем покину его».

Тяжесть исчезла с его груди. Эрик попытался сесть, давясь и жадно втягивая воздух, из его рта брызнула вода. Он зашелся приступом кашля, но затем все же сделал прерывистый, болезненный вдох и осмотрелся.

Лев плавал лицом вниз, из глубокого косого пореза, идущего от его бедра прямо через грудь, точила темная кровь. Его рубашка порвалась, открывая вид на бледную кожу, напоминавшую рыбье брюхо в белом сиянии луны.

По другую сторону он него распласталась Анника, ее глаза округлились от паники. От ее плеча через горло шла глубокая рана. Девочка прижала руку к шее, пытаясь остановить поток крови. Ее пальцы и рукав окрасились алым.

Эрику наконец-то удалось сделать разрез, который рассек их обоих.

— Помоги мне, — просипела Анника. — Пожалуйста, Эрик.

— Это не мое имя.

Она не шевелилась. Мальчик сел и смотрел, как ее глаза становятся стеклянными, а рука вяло сползает с шеи. Наконец она плюхнулась на спину, ее пустой взгляд был устремлен на луну. Он наблюдал, как оставшиеся куски льда, качающиеся на поверхности, медленно тают. Голова пульсировала и кружилась от боли. Но мать научила его мыслить ясно в любой ситуации, даже когда он не знал, хочет ли этого.

Всю вину повесят на него. Не важно, какими были намерения Анники и Льва, все равно виноват будет он. Старейшины приговорят его с матерью к смерти и отдадут их кости улле или какому-то другому высокопоставленному гришу. Если только он не даст им другую мишень для ненависти. Значит, нужна рана посильнее. Смертельная.

Эрик потерял много крови. Возможно, он этого не переживет, но мальчик знал, что нужно делать. Знал, что может сделать сейчас. Повсюду вокруг него находились улики.