Татьяна Белоусова-Ротштеин - Парагвайское чаепитие

— Услышав призыв правительства Парагвая, Беляев понял, что это шанс. И не ошибся. Русскими учеными был организован первый инженерный факультет в столичном университете Парагвая, их потомки участвовали в строительстве второй по величине ГЭС в мире, в Асунсьоне четырнадцать улиц названы в честь русских эмигрантов… Но это всё было гораздо позже, после войн.

Сергей отодвинул в сторону газету и достал потрёпанного вида карту.

— Уже в октябре двадцать четвертого года, по заданию Министерства обороны, Иван Тимофеевич со своими товарищами направляются в район Чако-Бореаль, междуречье рек Парагвай и Пилькомайо, для исследования малоизученной местности и проведения топографической съёмки.

— Детское увлечение, — сам себе заметил я.

— Именно, — Сергей пододвинул ко мне карту, — Гранд-Чако — на языке местных «охотничья земля» — участок тропических джунглей размером, примерно, с четверть Франции. Население — преимущественно индейцы. Образно выражаясь, здесь мир ядовитых змей и ягуаров. «Зеленый ад». Что довелось претерпеть путешественникам, фактически первопроходцам, в этих местах — тоже отдельный разговор… За двадцать пятый — тридцать второй годы Иван Тимофеевич и его спутники совершили тринадцать экспедиций в Чако.

Беляев оставил большое научное наследие по географии, этнографии, климатологии и биологии этих земель. И, что было особенно важно для парагвайского правительства, смог найти и нанести на карту все самые значимые источники питьевой воды в джунглях. Это сыграло, возможно, решающую роль в предстоящей войне.

Я машинально кивнул, заметив на карте голубоватые пятна. Простая питьевая вода — вот что важно.

— Кроме того, Иван Тимофеевич изучил быт, культуру, языки и религии индейцев, составил первые словари местных языков — испанско-макаи и испанско-чамакоко. Исследования Беляева помогли разобраться в сложной племенной и этнолингвистической структуре индейского населения Чако. Он смог примирить почти все враждующие племена, они-то и помогали ему находить воду. Дружба с индейцами тоже здорово помогла парагвайцам в будущей войне.

Я невольно глянул на беспечного Пауло. Меньше всего он походил на какого-то воина или хотя бы потомка воинов. Впрочем, внешность почти всегда обманчива. Мне следует проехать на этой «машине времени» до конца, куда она меня довезет.

— Теперь — о той войне, — Сергей кашлянул и еще раз промочил горло, — Чакская война тридцать второго — тридцать пятого годов между Парагваем и Боливией, за область Чако. Считается самой кровопролитной войной за двадцатый век в Южной Америке. В Парагвае, заметьте, эта история почитается, как в России — память о Великой отечественной.

Причина для начала войны, как водится, банальна. Компания «Стендарт Оил», принадлежащая Рокфеллерам, провела геологическую разведку в Чако и обнаружила здесь нефть. Такое вот везение.

Но эта область еще до того считалась спорной территорией. Проблема в том, что испанская колониальная администрация в своё время не озаботилась точным разграничением земли в центре континента. Парагвай стал независимым в восемьсот одиннадцатом году, а Боливия — только в восемьсот двадцать пятом, поэтому Парагвай успел существенно закрепиться в этом районе. Столкновения на пограничных территориях происходили весь девятнадцатый век, а в начале двадцатого только усилились.

Итак, Боливия получила кредитную линию от США на закупку американского же оружия. А командовали боливийской армией немецкие офицеры, среди которых был, например, Эрнст Рем. Тут надо заметить, что по Версальскому договору Германии запрещалось иметь армию. В Боливии они получили возможность военного опыта с новейшим оружием.

Говорят, Чакская война стала как-бы «промежуточной войной» между русскими и немцами. Попытка взять реванш за Первую мировую.

— Историческая ирония, — отозвался я, задумчиво разглядывая карту, и уже совсем не думая о Хуане Антонио, — уехать на другой конец света и всё равно столкнуться с немцами.

— О, да, — вздохнул переводчик, — к слову сказать, во время Второй мировой Беляев искренне поддержал СССР. В отличие от некоторых белоэмигрантов, которые, увы, перешли на сторону нацизма… Впрочем, это тоже немного другая история.

Еще надо заметить, что Парагвай на тот момент — самая независимая страна в Южной Америке. Здесь был своеобразный «социализм без коммунизма»: в собственности населения девяносто процентов земли, бесплатная медицина и образование, экспорт превышал импорт.