Наталия Каплуненко: Поймать ведьму [СИ]

— Мой лорд? — Менталист, войдя в камеру, низко мне поклонился. — Что делать с пленниками в седьмой камере?

В седьмой? А-а, два брата, пытавшиеся с помощью мощного любовного приворота соблазнить императрицу.

— Оскопить и выбросить на улицу.

— Мой лорд, должен вам напомнить, что они — отпрыски рода ДеРалеваль. Совет будет недоволен.

Я медленно повернул голову к говорившему. Тот вздрогнул и попятился, как это всегда бывало, стоило мне хоть немного ослабить поводок демона.

— Слушаюсь, мой лорд.

Маг исчез молниеносно. Достали! Было ли мне жаль парней, поддавшихся на уговоры опытных интриганов? Да! Да, жаль! Они ещё вчера были детьми. Жаль, но решение они принимали осознанно, на риск шли осознанно и насиловать опьянённую магией женщину собирались так же осознанно. Я бы мог отправить их в тюрьму или на каменоломни, но много лет варясь в политическом котле, прекрасно усвоил, что стоит уступить хоть немного, как тут же появляется целая свора, пытающаяся проверить тебя на прочность. Может, устал? Может, удастся, наконец, его грохнуть да и занять тепленькое местечко?

Демоны Нижнего мира! Да если бы не магическая печать под левой лопаткой, я бы в тот же миг бросил все это дерьмище! Пусть грызутся за кость, псы шелудивые! Я скрылся бы в своем убежище в горах и стал жить просто для себя вместо того, чтобы бесконечно оберегать сон императора.

Я бежала волчьим бегом, тонко подмечая малейшие изменения в природе вокруг. Скоро, совсем скоро землю укроет поземка, мороз спрячет под ледяной коркой лужи и мелкие ручьи, ветер станет порывистым и колючим. Вдохнула глубоко воздух, посмотрела на небо. День, может, два: тучи, тяжелые и полные снега, уже в пути. Так что сегодня мой последний шанс в этом году разжиться травами да кореньями на зиму.

Вынырнула из зарослей на звериную тропу, рявкнула, прогоняя вздумавшую пошалить со мной рысь: «Не ко времени!» Затормозила у берега реки. Ну?

Тонкая, серая, с мелкими листочками-иголками поросль голчика, прячась между выступами коры, оплетала всего одно дерево в лесу. Поспел, нет? Я коснулась кончиками пальцев хрупкого стебелька. Сознание дрогнуло, делясь надвое. Поспел, в самой силе сейчас магическое растение: все лето голчик по капле копил в листиках магию. И теперь они годны на усиление зелья. Единственное подобное растение в мире. Бесценное, по мнению магов.

Послав голчику свою признательность, уважение и восхищение, испросила позволения собрать драгоценные листья — иначе никак. Если обидится, больше расти в моем лесу не станет. Собственно, потому и считается он исчезнувшим: только под присмотром ведьмы и растет хрупкое и капризное создание.

Был у меня несколько лет назад один заезжий маг из старой гвардии, которые ещё что-то знают да помнят. Все выспрашивал про травы особые. Не было в ауре волшебника печати убийства ведьм, но все равно ни слова я ему не сказала. Не простить то, что было. Не забыть. Пусть подавятся все они своими деньгами — мне и здесь хорошо.

Долго возилась со мной Каара, сначала излечивая спину, после добиваясь того, чтобы шрамы стали узкими полосками. Я кричала каждую ночь, вновь и вновь переживая леденящий ужас и собственное бессилие. И каждую ночь просыпалась в объятьях спасшей меня ведьмы.

Мы пряталась, скрывались, притворялись вдовой и ее больной дочерью, медленно продвигаясь от поселения к поселению, по широкой дуге обходя большие города сначала в глубь континента, а после к Тавожским лесам. Каара бралась за любую работу, чтобы заработать хоть несколько монет. Со временем я стала ей помогать. Мы были и подавальщицами, и посудомойками, и швеями, и прядильщицами, и вышивальщицами. Убирали навоз за скотом и низко кланялись «облагодетельствовавшим» нас хозяевам. А ночью, на очередном чердаке или сеновале, под не верным светом крохотного магического светлячка, Каара терпеливо учила меня читать и писать, слушать вокруг силу мира и уметь с нею договариваться.

Так прошли почти пять лет, за которые мы ни в одном поселении не останавливались дольше чем на месяц, точно зная, что Каару до сих пор ищут. За все это время у меня была всего одна книга — энциклопедия, так как стоили они очень дорого, но я изучила ее от корки до корки. Недостаток книг наставница восполняла красочными рассказами обо всем на свете. Она всегда терпеливо отвечала на все мои вопросы, заставляла размышлять вслух и спорить с ней, отстаивая свое мнение. Она стала мне второй мамой.