Наталия Каплуненко - Не та избранная [СИ]

Все то, чего я так боялся накануне, было утром: оскорбления, обвинения, слезы и та самая пощечина. Леди ничего о прошедшем вечере не помнила, а главный злодей был рядом да еще и попытался поцеловать ее, проснувшись. И я не знаю, чем бы закончилась эта ссора, потому что мне тоже было больно, обидно и очень горько. Потому что моему запасу терпения неожиданно пришел конец и потому что в конце концов я мужчина, глава, руководитель, и вот такой вот постоянный вызов и открытое пренебрежение под боком меня изрядно достали, но Орти вдруг положила руки на живот и застыла.

— Я беременна?

Какие уж тут ссоры и выяснение отношений? Я подошел к жене и положил свои руки поверх ее. Глубоко внутри Орти едва теплился крохотный комочек новой жизни — нашего с ней малыша. Мы тогда долго стояли, прислушиваясь, веря и не веря, дрожа от переполняющих эмоций и искрящегося счастья внутри. В то утро мы решили дать друг другу шанс.

Следующие три месяца были самыми волнительными и счастливыми в моей жизни. Орти стала мягче по характеру и в поведении. Казалось, она ежесекундно прислушивается к себе и словно мысленно с кем-то общается. А как же можно ругаться или сквернословить, когда тебя слышит собственный ребенок?

Наконец-то мы начали знакомиться друг с другом, каждый день узнавая что-то новое о привычках, характере и взглядах на жизнь. Не знаю, как было с Орти, но я любил ее все сильнее, мне порой хотелось кричать от счастья. А уж то, что теперь она позволяла прикасаться к себе, обнимать, целовать… да даже просто держать за руку — это было невероятно!

В один из вечеров после тяжелого рабочего дня и сложных переговоров о слиянии торговых мощностей с кланом ДорТерис ради повышения доходов Орти пришла ко мне сама. Встав за креслом, сделала массаж плеч. Поцеловала в висок. Рассказала о том, как прошел ее день. И осталась на ночь.

Я был полон любви и нежности. И чувствовал себя великаном, держащим в руках хрупкий цветок. «Держи, а то упадет! Не сжимай своими сильными руками так крепко — он сломается!» Я дышать на нее боялся.

А затем, когда Орти уже спала, долго рассматривал ее черты, заставляя замолчать глупое сердце, почему-то предчувствующее беду.

Наше безоблачное семейное счастье омрачало лишь то, что мне все никак не удавалось найти компромисс и подписать договор с соседним кланом. Они выпили из меня все соки! Нам необходим был этот союз, но, наблюдая за переговорами, я уже заранее сожалел о том, каким непростым он будет. Орти я в свои проблемы не посвящал, справедливо полагая, что беременной женщине лишние тревоги ни к чему. Это и стало причиной того, что план зложелателей удался: вместо того, чтобы договариваться, соседи решили просто избавиться от меня.

— Мой господин, к вам посыльный от ДорТерис со срочным посланием по поводу договора. — Слуга склонился в поклоне, ожидая моего решения: принять или отослать посыльного восвояси.

Был поздний вечер, и голова моя гудела от услышанного, увиденного и прочитанного за день. Устал я неимоверно. Орти уехала на выходные к родителям, а большинство слуг я отпустил по домам в преддверии большого праздника Усовения. Так что во всем замке, кроме необходимого минимума охраны, кухарки да пары горничных, никого не было. Но что могло понадобиться от меня ДорТерис?

Я махнул рукой, позволяя слуге привести ко мне неожиданного визитера. Устало закрыл глаза. Как же хочется просто забыть обо всем хоть на несколько дней и просто выспаться!

— Я не вовремя? — Тихий с хрипотцой голос вырвал меня из полудремы. Посреди кабинета стояла очень эффектная женщина, прижимая к груди свиток с целой кучей печатей.

Γрудь ее была более чем выдающейся, но меня гораздо больше заинтересовало, что же такого могло быть написано в свитке, если его защитили таким количеством защитной магии?

— Послание? — Требовательно протянул руку. — Что, у ДорТерис не нашлось кого-то менее, — я прищелкнул пальцами, подбирая слово, — высокопоставленного, — а дамочка-то была явно из таких, — чтобы доставить мне бумаги?

Леди лишь улыбнулась и протянула требуемое, приблизившись ко столу.

— Не знаю. Лорд приказал, Эмелис подчинилась.

Ну-ну, в последнее не верилось ни на грамм. Не была она похожа на тех, кто безропотно выполняет чужие приказы. Но стоило мне сломать последнюю печать, как в лицо ударило синим сиянием магии разума, а в воздух взвился сизого цвета дым. «Дурман-сон», — успел подумать я, чувствуя, как не справляясь, осыпается пеплом защитный амулет на груди.