Amandir - Игры богов (СИ)

Я коротко рассказал о цели нашего визита в деревню.

— Завтра утром мы отправимся в ближайший город и ваших односельчан трогать не будем.

— Оно-то конечно правильно, что в город подаётесь… Но, скажи-ка мне, парень, что ж ты такое сотворил, что заслужил вон ту плашку под твоим именем?

— Убил демона, — ответил я. — Из-за этого у меня теперь и глаза такие.

— Ишь ты! А где ты его нашёл-то, демона? Их, поди, всех уже лет пятьсот как обратно завернули?

— Ничто не мешает опытному колдуну заново их призвать, хотя бы одного. Проход можно открыть, даже здесь, если знать как, и иметь всё для этого необходимое. И соблюдать осторожность и скрытность, — ответил я.

— А ты знаешь как?

— Нет. Да и зачем мне?

— Ну-у… Вызвал какую-нибудь страхолюдину, а она взяла, да и напала на тебя… Да шучу я! Вижу я, что ты не с того теста слеплен, чтоб с такими вещами баловаться. Ты лучше скажи… А хошь ещё какой подвиг совершить? На благо людское?

— Конечно, — ответил я. Надо же было как-то оправдать титул перед местными?

— Ну, слушай тогда. Рассказал я тебе о чужаках, да не досказал, что часть из них теперь по нашим лесам озорничает. Купцов грабит, мастеровых, что в город товар везут, да и просто бесчинства творят. Ты… коли помочь хочешь… избавь нас от них. А с наградой не обижу! Ну как, возьмёшься?

Получено задание: «порядок в Беловидовке»

Описание: в окрестностях деревни Беловидовка действует банда разбойников. Требуется прогнать их любыми способами и методами.

Награда: повышение отношения жителей Беловидовки с вражды до неприязни или выше, возможность останавливаться на ночлег в местных трактирах и закупать припасы.

Принять?

Да/Нет

Я мысленно ударил «да», и довольный староста откинулся в кресле.

— Подробности тебе Раген расскажет, сынок мой. А! Вы, поди, голодные, небось! Сейчас я Хвошу напишу, трактирщику нашему, чтоб вас обслужил. Один раз. Больше после задания.

— Я понял. А… Можно спросить о вашей дочери? Где она научилась магии?

— Рада-то? — спросил староста, окунув перо в чернильницу и начав писать на листе пергамента. — Так, с дарованием она у меня, от матери перешло, да хранят боги её душу. Да и учителя себе нашла в лесах. Кто таков не говорит, и где живёт тоже не знаю.

Мы помолчали, пока староста писал письмо, аккуратно сложил его и передал мне.

— Вот. Только смотри! Коли озоровать начнёшь, так наши тебе быстро мозги вправят! А Рада так наподдаст, что неделю потом ни сидеть, ни есть, ни пить, ни чего другого всякого разного делать не смогёшь!

— Я Вас понял, уважаемый староста. Всё будет тихо и мирно. Только… Если на нас нападут ваши селяне, что нам тогда делать?

— Ну, отлупите их, чтоб знали, только не сильно! Без смертоубийствов! Но, думаю, обойдётся всё. Народ-то видал, что ты ко мне пошёл. И что письмо понесёшь Хвошу тоже увидит. Знать, раз тебе дети мои не накостыляли, да я ещё письмо смог накрапать, то пока что всё в порядке. Вот. Думается мне так.

— Спасибо Вам, — я поклонился, принимая письмо и вышел за дверь. В зале меня ждали мои спутницы, стоявшие спинами ко входной двери и сверлившие взглядами детей старосты.

— Всё в порядке. Идём обратно в трактир. Снимем комнату, перекусим и отдохнём, — сказал я. Рада проводила меня тяжёлым взглядом, и когда я уже стоял в дверном проёме, бросила в спину:

— Смотри мне, колдун! Я слежу за тобой. Я слежу за всем, и вижу всё. От меня не скроешься и меня не обманешь.

— Буду иметь это в виду, — ответил я, повернув к девушке голову.

На улице уже вечерело. Вся эта история с местными меня изрядно вымотала, хотелось поесть и отдохнуть. Благо, до памятного трактира идти было не так и далеко.

При нашем появлении трактирщик напрягся, убирая руки под стойку, где, возможно, у него имелось какое-то оружие. Я прошествовал к стойке, передал мужчине письмо. Тот внимательно прочёл его, некоторое время проверял бумагу на подлинность то так, то этак, и наконец выдал:

— Ладно, садитесь за свободный стол, сейчас к вам подойдут.

Мы расположились подальше от местных, почти между усатыми картёжниками, которые уже не играли, а пили вино и, то и дело, посматривали на нас, мрачными мужиками в тёмных плащах, также неотрывно сверливших нас глазами, и ещё одним мужчиной, который сидел один за столиком, спиной к нам и лицом к окну. Лицо мужчины пересекал жутковатый шрам, бравший своё начало в редкой седой шевелюре и шедший через затянутый белёсой плёнкой глаз, к нижней скуле. Одет мужчина был в походный плащ, зелёную бригантину, кожаные штаны и высокие сапоги. На соседнем стуле лежал на треть вынутый из ножен полуторный меч. Казалось, мужчина вообще ни на что не обращает внимания, молча глядя в окно на деревенскую улицу и потягивая местное вино.