Аманда Стивенс - Королевство

Я почти ожидала, что дом окажется заперт, но на подъездной дорожке стоял грузовик папа́, но, когда он не отворил дверь на мой стук, мы с Ангусом пошли искать его на кладбище.

Мы шли по тропинке пышно разросшегося плюща и стелющегося флокса, а лёгкий ветерок доносил аромат увядающих роз. Папа́ работал над ангелами, коллекцией из пятидесяти семи статуй в память о детях, чьи жизни оборвались в пожаре, который произошёл на рубеже прошлого века в сиротском приюте. У папа́ ушли многие годы на восстановление мемориалов, и стоило пройти мимо них, как я не смогла не сравнить эти милые, мечтательные лица с горделивыми ликами Эшеров. Но я не хотела думать о тех высокомерных, поднятых кверху ликах, которые смотрели на горы. Не хотела останавливаться мыслями на том, что произошло между Тейном и мной в том призрачном круге. Позже будет время, чтобы об этом подумать.

Папа́ поднял взгляд, когда я появилась, а затем вернулся к работе.

— Ты, кажется, не удивлён моему приходу, — заметила я.

— Твоя тётя звонила.

Его голос ослаб за прошлый год, а лицо ещё сильнее обветрилось, чем я помнила. Но прошедшие годы не уменьшили его спокойного достоинства и отчуждённости. Он стоял прямо передо мной, и всё же казалось, что находился за миллион миль.

— Ты знаешь, зачем я здесь.

— Да, детка.

Я сделала дрожащий вдох.

— Мы должны поговорить, папа́. Никаких секретов.

— Эти секреты должны были тебя защитить, Амелия.

— Я знаю. Но единственное, что может защитить меня сейчас — это правда.

Он молча собрал инструменты и убрал их.

— Давай присядем, — сказал он, и мы опустились на землю, перед ангелами, спиной к воротам. Когда Ангус просеменил ко мне и плюхнулся у моих ног, папа́ машинально наклонился почесать ему голову.

— Это Ангус, — сказала я.

— Где ты его взяла?

— В Эшер Фоллс, — сказала я, и он содрогнулся. — Там со мной произошло столько всего странного. Я почувствовала некую связь с того момента, как приехала туда, и только теперь начинаю понимать причину. — Я остановилась. — Кто я, папа́?

— Ты моя Амелия, — тихо ответил он. — И я люблю тебя больше жизни.

Мои глаза наполнились слезами. Он никогда не говорил мне такого раньше. После появления призраков он ушёл в себя, никогда не проявляя и малейшего знака любви, так что многие годы мне оставалось только гадать, что же я сделала не так. Но теперь, услышав дрожь в его голосе, увидев отчаянную грусть в его глазах... я не смогла этого вынести. Мне пришлось отвести взгляд.

Столько вопросов висело в воздухе, но я не стану расспрашивать его о романе с Тилли. Это их личное. Я не могу одобрить то, что произошло — я яростно предана матери, в конце концов, — но я могла понять их. Два отчаянно одиноких человека со своими секретами: папа́ со своими призраками и Тилли с видениями.

Я подтянула ноги и положила щёку на колени.

— Кто мы, папа́?

— В старые времена нас называли рождёнными с пеленой. Если ребёнок рождался по ту сторону завесы, то обретал возможность заглянуть за пределы материального мира в мир духов. Сегодня это бабушкина сказка, но в нашей семье это происходит почти каждое поколение.

— Фрея тоже родилась за завесой?

— Да. И ей передалась способность Тилли к предвиденью. Она была необыкновенным ребёнком, как мне сказали.

Я посмотрела на него.

— Папа́, ты никогда не знал её?

Он посмотрел на кладбище, чтобы я не увидела пустоту в его глазах.

— Она была моей дочерью, моим единственным ребёнком, но я никогда не видел её живой.

Моё сердце забилось быстрее.

— Ты видел её призрак?

— Я видел её труп.

И от печали в его голосе у меня потекли жгучие слёзы по лицу.

Я достала сломанное крыло воробышка из кармана и отдала ему.

— Я нашла это в твоих вещах. Я не имела право его забирать.

Он взял этот кусочек фарфора и так крепко его сжимал, пока рассказывал мне свою историю. Он не получил ни единой весточки от Тилли, с тех пор как вернулся к моей матери. Он даже не знал о ребёнке, пока Тилли не позвонила однажды вечером семнадцать лет спустя после того, как он в последний раз видел её, и не рассказала ему правду, так что он стрелой бросился обратно в Эшер Фоллс, где узнал, что Фрея, его единственный ребёнок, убита.

— Тилли знала, кто её убил?

— Она никогда мне не говорила. Думаю, она боялась того, что я смогу сделать. Но у неё было видение, что её дочь умрёт. Вот что привело её к Фрее.

— Она нашла тело?

Он кивнул.

— Но если она знала, что Фрея убита, то почему не обратилась в полицию? Почему позволила всем думать, что её дочь погибла в огне?