shellina - Во сне и наяву [СИ]

Билл и двое «шишек» из его компании вели предварительные переговоры, время от времени отвлекаясь на еду, а Джеймс чувствовал себя дуэньей, призванной следить за тем, чтобы сластолюбцы не бросили тень на честь ее подопечной. За самими переговорами Джеймс не следил — ему они были не интересны. Это был не его уровень. К тому же что-то можно было говорить только после предоставления аналитическим отделом доклада о расчете рисков.

За соседним столом ужинали три женщины и девочка лет пяти-шести на вид. Джеймс покачал головой, как и многие другие посетители, он сомневался, что столь юная особа способна оценить все прелести итальянской кухни в исполнении известного шеф-повара.

Подали десерт. Джеймс поковырял вилкой нечто кремовое и воздушное и отодвинул тарелку. Есть больше не хотелось. За их столом наступила тишина. Значит, еще минут двадцать, и они поедут домой.

— … А папа говорит, что вечно пытаются худеть только два человека, и что, нельзя сказать, что этим людям это повредит, — девочка за соседним столиком высказалась громко. Гораздо более громко, чем было принято в этом многозвездном ресторане.

— Тише, Джулия, — женский голос выражал неодобрение.

— Подожди, — прервала мать девочки подруга. — И про кого твой папа так говорит?

— Про маму и тебя, — невозмутимо «сдала» отца кроха.

Билл кашлянул, и тут же прикрыл рот салфеткой. Джеймс прикусил губу, чтобы не рассмеяться, а одна из «шишек» не выдержала и фыркнула.

— Да, жаль мужика, — философски пробормотал Джеймс, а «шишка» фыркнула еще раз. — Головой же надо думать, когда что-то подобное при ребенке говоришь.

— Его ждут незабываемые ощущения, — добавил Билл.

— Господа, а как вы оцените шанс остаться живым этого явного неудачника? — вторая шишка невозмутимо отложила в сторону вилку.

Джеймс краем глаза увидел, что компания за соседним столом очень быстро пробирается к выходу.

— Жить будет, — прикинув весь расклад, Джеймс решил высказать свою точку зрения. — Правда, не могу сказать, что его жизнь станет простой и беззаботной. Так оскорбить женщин, — Джеймс покачал головой. — Он или полный кретин, или не подумал, что дочь может иметь собственное мнение.

— Скорее всего второе. Детей редко принимают всерьез. Скорее всего, он произнес эту фразу, которая только что разрушила его жизнь, в сердцах, где-нибудь в темном коридоре. Возможно, он даже не видел девочку…

— Да, детей очень редко принимают всерьез, а ведь это не правильно, — Джеймс задумчиво посмотрел на тарелку с десертом. — Ведь и не поймешь: то ли девочка случайно проговорилась, то ли она таким образом хочет отомстить отцу.

— Джеймс, ей нет еще и десяти, какая месть?

— Не скажите, — Джеймс бросил салфетку на стол и жестом подозвал официанта. — Мы все почему-то думаем, что ребенок может многое не понимать. Нет, я не спорю, чаще всего так оно и есть, для понимания многих вещей необходим какой-то жизненный опыт, но в некоторых нюансах даже такая маленькая женщина уже вполне может разбираться. Она же не на луне растет и может пользоваться не своим жизненным опытом, а опытом своей матери, например.

— Да, интересная теория, — Билл поднялся и протянул руку «шишкам». Как приглашенная сторона, они с Джеймсом не оплачивали свою часть ужина. — Всего хорошего, господа.

— Думаю, что через две недели мы можем позволить себе партию в гольф, — «шишка» кивнула Джеймсу и пожала руку Биллу.

Уже через минуту Джеймс откинулся на спинку широкого сидения «Мерседеса» Билла и закрыл глаза.

— Ну, как прошло? — сквозь накатывающую дрему спросил он зятя.

— Вполне хорошо, а ты что не слушал? — Билл задумчиво смотрел в окно.

— Нет, мне это не интересно. А две недели — это не слишком быстро? — такие сделки были долгим и трудоемким процессом, это Джеймс знал наверняка.

— В самый раз, — голос Билл доносился до Джеймса как сквозь вату. — Тем более что предварительная оценка была проведена уже четыре месяца назад и…

— Джеймс, вставай, дорогой, — открыв глаза, Джеймс увидел склонившуюся над ним Юфимию. — Скоро прибудет Сириус, ты не забыл?

На всякий случай Джеймс покачал головой, нащупал очки на прикроватной тумбочке, надел их и осторожно осмотрелся. Комната в которой он находился была очень… он долго подбирал подходящее слово и наконец остановился на слове «красная». Красная драпировка на стенах, красный балдахин над кроватью, на которой он лежал, даже ковер был красным.