Денис Морозов - Крыса Разумная

— Она утонула? Пропала? Ты видел, как это случилось? — орал Тихоскок, направляя на друга шпагу.

— Нет! Постой! Не убивай меня! — визжа от испуга, попятился Ветрогон. — С ней все в порядке. Она здесь. Ее выбросило на берег.

— Где она? — продолжал напирать на него Тихоскок, тыча шпагой.

— Тихоня, я здесь! — послышался дрожащий голос.

Девушка стояла в десяти шагах от него и расширенными от ужаса глазами смотрела на происходящее. Тихоскок бросился к ней, схватил обеими руками и сжал в объятьях так, что у нее хрустнули кости. Белянка ойкнула и отстранилась.

— Что ты сделал? — слабо спросила она, глядя на валяющиеся повсюду тела.

— Они хотели убить нас, — невнятно пробормотал Тихоскок. — Они думали, что мы беззащитны. Пусть теперь знают. Так им и надо! Я им всем… я их…

Он опустился на песок, закрыл ладонями глаза и разрыдался. Белянка тихонько дотронулась до него и погладила его шерстку.

— Не извольте беспокоиться, ваше высокородие! — бормотал Твердолоб, вытаскивая из воды жирную тушку магистра Гнилозуба. — Сейчас я вас спасу, и надеюсь, что вы этого не забудете, когда наступит пора платить премии…

Твердолоб оказался единственным из стражников, кто не сбросил с себя медную кирасу со шлемом. Правда, спасти алебарду не удалось и ему. Волна выбросила его на берег и жестко припечатала об обломок скалы, отчего на его доспехе осталась внушительная вмятина. Но сам он оказался цел, хотя бока ныли, а на жилистых лапах виднелись синяки.

Магистру Гнилозубу повезло меньше. Волна сначала выплюнула его на побережье, но затем утащила обратно, и теперь тело его колыхалось в пенистом прибое, а сам он не подавал признаков жизни. На его счастье, жирок не позволил ему утонуть.

Твердолоб выволок магистра на сушу, бросил на песок, как мешок с зерном, и принялся делать ему искусственное дыхание. Магистр пустил изо рта струйку, вздохнул и открыл глаза.

— Что это было? — с удивлением спросил он.

— Дракон на нас сильно обиделся, ваше высокородие, — подсказал охранник. — Вот и изволил пыхнуть ноздрёй, отчего поднялась волна.

— Что за чушь? Дракона не существует. Это сказки, которыми епископ кормит городскую чернь, чтобы она лучше слушалась.

— Сказки это или нет, а кораблик наш разнесло на куски. Вон, если изволите видеть, его остов виден вдали. И на чем же мы поплывем домой? Боюсь, как бы не пришлось нам застрять на этом острове надолго.

— А где епископ? — спросил Гнилозуб, приподнимаясь и усаживаясь на песке.

— Почем же мне знать? — удивился Твердолоб. — Я ему не нянька. Авось, и его волной выбросит. Кому он там нужен, в пучине?

Прошел целый час, прежде чем посланный на поиски Муровера охранник радостно сообщил:

— Кажется, я нашел его святейшество!

В самом деле: в густых зарослях мелькала лиловая сутана.

— Муровер! Давай к нам! — заголосил Гнилозуб.

Однако епископ не только не приближался, но, наоборот, скрылся в кустах.

— Да куда же ты? — с досадой выкрикнул Гнилозуб и погнался за ним.

Лиловая сутана мелькала среди деревьев, но догнать ее оказалось делом непростым. У епископа как будто выросли новые ноги. Он так ловко перепрыгивал через овраги и огибал заросли колючек, что не верилось, будто это и вправду он.

Твердолоб бросился ему наперерез. Увидев на опушке охранника в сияющей медной кирасе, беглец в лиловой сутане остановился и замер посреди поляны, заросшей ароматной земляникой.

— Да куда же ты так убегаешь, кот тебя подери! — запыхавшись, проговорил Гнилозуб.

От бега он ужасно взопрел. Пот градом катился по его толстым бокам. Магистр подбежал к Муроверу сзади, схватил его за плечи и развернул лицом к себе. Несколько мгновений магистр не мог произнести ни звука, а потом издал истошный вопль и со всех ног бросился наутек.

— Твердолобик, спаси меня! — голосил он на ходу. — В епископа вселился демон!

Ему было, отчего прийти в ужас: из-под надетой набекрень лиловой шапочки на магистра глянул оскаленный череп непривычно большого суслика. Под его выбеленными костями виднелась еще одна физиономия, густо поросшая черной шерстью и раскрашенная в воинственные цвета.

Под разорванной в клочья сутаной не было заметно сорочки, которую обычно носил Муровер. Вместо нее сквозь дыры проступало голое тело, украшенное загадочными узорами, выбритыми на подшерстке. В грубой лапе, покрытой заскорузлой кожей, незнакомец сжимал самодельное копье с наконечником из заточенной рыбьей кости.