Эрин Бити - Поцелуй предателя [litres]

– Пойдем дальше, – сказала госпожа Роделл, вырвав Сальвию от задумчивости. Губы свахи сложились в улыбку, которая не отражалась в глазах. – Поговорим о несколько более… интимных обязанностях.

Сальвия глубоко вздохнула:

– Мне объясняли, чего ожидать и как… отвечать.

Она надеялась, этих слов будет достаточно, чтобы пожилая женщина удовлетворилась.

– А если первой родится дочь, что ты скажешь, передавая ее в руки своего мужа?

Правильный ответ был «В следующий раз у меня достанет сил родить сына», но Сальвия видела, какой тяжелой иногда бывает беременность. Даже самые крепкие женщины плохо себя чувствовали поначалу и очень страдали под конец, и это еще не считая самих родов. Мысль о том, что нужно переживать все это лишь для того, чтобы потом извиняться, словно всколыхнула присыпанные пеплом угли. Тепло гнева было восхитительным, и Сальвия с радостью приняла его.

Она подняла глаза:

– Я скажу: «Разве она не прекрасна?»

На лице госпожи Роделл появилось нечто действительно похожее на улыбку, но сваха тут же посуровела и раздраженно осведомилась:

– А потом?

– Подожду, пока он ответит, что она почти столь же красива, как и я.

Снова сдавленная улыбка.

– Девочки бесполезны для благородного господина. Ты должна быть готова принести извинения.

Сальвия смяла в кулаках подол платья. Однажды она спросила отца, жалел ли он о том, что его единственный ребенок – девочка. Он посмотрел ей в глаза и сказал: «Никогда».

– Без девочек не появлялись бы мальчики.

– Не поспоришь, – резко ответила сваха. – Но, не сумев родить мужу наследника, ты подводишь семью.

Последние слова звучали так, как будто относились к происходившему в тот самый момент. Что вообще на нее нашло? Нужно было отвечать как следовало. Сальвия попыталась придумать что-то, чтобы исправить положение, но ничего одновременно и честного, и неоскорбительного не шло на ум.

– Если ты так и не сумеешь родить наследника, уступишь ли ты место той, кто сможет?

Что бы на такое ответил отец? Сальвия опустила глаза и медленно вдохнула, чтобы унять дрожь возмущения в голосе.

– Я…

Но сваха продолжила:

– Когда ты выйдешь замуж, Сальвия Бродмор, ты должна вести себя более достойно, чем до замужества.

Что-то внутри у Сальвии словно лопнуло, когда она услышала, как они опять меняют ее имя, словно ей следовало стыдиться того, кто она такая.

– Птицеловка, – сказала она. – Фамилия моего отца – Птицелов. И моя тоже.

Лицо свахи исказилось от презрения:

– Тебя никогда не примут с таким именем. Сальвия Бродмор – это имя бастарда, но Сальвия Птицеловка – незаконнорожденного простолюдина.

– Это имя, которое дали мне родители. – Сальвию трясло от негодования. – Они гордились им, значит и мне следует.

Слова главной свахи прозвучали как удар хлыста:

– Ни один благородный господин не поставит тебя выше низкородной шлюхи!

Сальвия вскочила на ноги, злость текла по ее венам. Отношение госпожи Роделл больше не было тайной. И Сальвия согласилась на это, предав все то, что пережили ее мать и отец от рук людей, подобных главной свахе!

– Лучше я буду шлюхой, чем женой такого человека. – С каждым словом ее голос становился все пронзительнее. – Ваше имя несет печать того же воспитания, и я не желаю больше участвовать в этом!

– Думаю, мы закончили.

Голос главной свахи был таким бесстрастным, что Сальвии захотелось вцепиться ей в лицо накрашенными ногтями. Но она, споткнувшись о ковер, вскочила и бросилась к двери. Тетя Брелора, напряженно ходившая кругами у фургона, замерла на полушаге. Когда она взглянула на Сальвию, то ее глаза расширились от ужаса.

Сальвия задрала юбку до колен и бегом помчалась по ступеням и на другую сторону улицы. Она мчалась так быстро, что нелепые туфли свалились и остались в грязи. Собирая глину и щебень на чулки, девушка прошла мимо своей тети, и тут за спиной у нее раздался звучный голос главной свахи, который, вне всякого сомнения, услышала вся деревня:

– Леди Бродмор, вы можете сказать мужу, что я верну плату, внесенную за его племянницу. Я не в силах ей помочь.

И пока кучер хлопотал, помогая тете Брелоре забраться в фургон, и выворачивал на дорогу, Сальвия пешком вышла из деревни, босая, ни разу ни обернувшись.

Ранним утром через два дня после собеседования Сальвия незаметно вошла в Гарланд-Хилл, одетая в штаны и потертую отцовскую кожаную куртку. Дядя Уиллиам был настолько шокирован результатами ее собеседования, что даже не впал в ярость и не накричал на нее, как она ожидала, а просто прогнал с глаз долой. И пока он не решился с ней разобраться, у Сальвии было немного времени, чтобы самой решить свою судьбу – найти работу. Вчерашние расспросы в деревне Бродмор ничего не принесли, и в Гарланд-Хилле Сальвию, скорее всего, ждало то же самое, но добраться пешком за один день можно было только до этих мест. Кроме того, Сальвия пришла к одному крайне неприятному умозаключению.