Алекс Войтенко: Дорога к мечте (Затянувшееся путешествие) [СИ]

Братик же, в один прекрасный момент просто привел в дом свою подругу и поставил мать перед фактом, сказав, что они только что расписались. От неожиданности, мама так и села. Благо, что нашлось куда. А когда узнала, что Серегину жену зовут Эльвира, то просто схватилась за голову, повторяя одно слово: 'Татарка'!

Мама, всю жизнь слыла ярой 'националисткой' всячески отваживая нас от любых попыток сблизиться с кем-то, кто, по ее мнению, не удовлетворял выдвинутым ею требованиям. В первую очередь это касалось национальности. Причем национальность определяла именно она, порой меняя фамилию до потери смысла. Например - Каёмова, у нее превращалась в Каюмову, тут же становясь узбечкой. Белова тут же превращалась в мордву или чувашку. Белоруска - Стоянович, тут же превращалась в еврейку. И если она сказала, что моя подруга скажем еврейка, то ее уже не убедишь в обратном, пусть даже во всех документах, будет написано, что она русская. Правда, Серега, мой младший брат, ее несколько успокоил, сказав, что это просто имя такое, а на самом деле, она не татарка, а немка. И фамилия у нее Зейдлиц.

'Хрен, редьки не слаще!' - резюмировала мама, но вроде бы смирилась. Ровно до того момента, как у Сереги родился сын, которого назвали Герхардом. Хорошо хоть меня в это время не было там, а то досталось бы и мне заодно.

Уже позже, когда я вновь появился в родительском доме, мне все же пришлось выслушать все претензии, накопившиеся у мамы, к брату и его жене. Понимаю, что я здесь ни при чем, но только, чтобы лишний раз не расстраивать маму, пришлось это выслушивать, при этом ни один раз.

Особенно запомнилось ее:

- Ты представляешь?! Герхард Сергеевич Искандер! А дети будут Герхардовичи! Тьфу ты! Язык сломаешь! - Повторяла она изо дня в день, чаще добавляя, - Это ты во всем виноват! Нет, чтобы жениться, как все нормальные люди, семью создать! А ты...

- Мам, - я пытался вставить хоть слово, - но ведь - Искандер, тоже нерусская фамилия!

- С чего это нерусская?! Твой прадед был исконно русским человеком! И взял эту фамилию, в честь Александра Македонского, который когда-то прошел по этим землям. А заодно, и в отместку своей семье, которая сослала его сюда, оклеветав из политических соображений. Вот и он сменил свою фамилию на эту.

В конце концов, мне это надоело и, сославшись на вызов, который по старой дружбе мне устроил сослуживец, я уехал на службу. Ладно бы все эти разговоры, ограничивались Серегиной семьей, это я как-то бы стерпел, но ведь с каждым моим появлением, вновь заводится разговор о моей службе. Казалось бы, прошло уже столько лет, и пора бы смириться с этим, но нет, и с каждым моим появлением, опять начинаются старые попреки, что я променял свое 'блестящее будущее' на армию, которая мне ничего не дала. Хотя я считаю совсем иначе. Да, я не стал ни музыкантом, ни даже офицером, как хотела того моя мама, но ведь моя работа мне нравится, приносит, какое-то удовлетворение, стабильную зарплату, уважение, так чего же еще желать лучшего?

Со службой мне можно сказать повезло. В армию меня призвали в 1980 году. К тому времени у меня на руках уже были водительские права и диплом автомеханика. Мне повезло в том, что военком, хорошо знал мою мать, поэтому, когда проходило распределение, он подмигнул мне и показал большой палец намекая, что все будет хорошо.

Капитан, сопровождающий десяток призывников к месту службы, высадил нас на каком-то полустанке, среди бескрайних Казахстанских степей. Небольшой поселок, состоящий из глинобитных домиков, огороженных высокими глиняными дувалами притулился возле железнодорожных путей. Несколько чахлых деревцев непонятного вида, и кое-где пробивающаяся, уже выгоревшая на солнце трава. Слева от станции расположился небольшой домишка с мутными стеклами окон и корявой надписью вырезанными из жести буквами, над входом - 'Гастраном'. Именно так, с ошибкой во втором слоге. Полуразрушенная платформа и вымазанное известью здание станции, с небольшим пыльным залом ожидания, со сваренными из полудюймовых труб скамейками, окрашенными половой краской, из-за чего было не слишком понятно, то ли они окрашены, то ли просто заржавели. И гордой надписью над входом 'Вокзал - Кары-агач'. Вот, похоже, и все достопримечательности поселка. Пыльные улицы, кое-где отсыпанные щебнем, похоже не знавшие асфальта со времен основания. Покосившаяся вышка водонапорной башни, и грустный ишак, запряженный в арбу, на автомобильных колесах, уныло жующий выгоревшую на солнце траву.