Эдриенн Янг - Небеса в бездне [litres с оптимизированной обложкой]

Он достал с полки деревянную коробку и вытащил небольшой металлический инструмент, а я села поближе к огню, чтобы не замерзнуть. С каждым днем становилось холоднее, а моя одежда была не такой теплой, как у Рики.

Оседлав скамейку, он уселся напротив меня. Я вытащила руку из рукава, но не смогла поднять ее высоко, чтобы просунуть наверх через ворот рубахи. Мышцы вокруг кости оказались еще слишком слабы, и мне было больно поднимать руку. Он ухватил меня за ладонь, и я вздрогнула, отодвигаясь от него. Он вытянул мою руку наружу, и я вырвалась из его хватки. Моя кожа пылала в том месте, где он к ней прикасался.

Я повернулась к нему боком, чтобы ему было удобнее заниматься швами. Мне хотелось напомнить, что это его меч всему виной, но вместо этого я молча смотрела на огонь. Мне не хотелось видеть его. И ощущать его прикосновения. Он взял металлический инструмент и, прижав пальцы к моей коже, аккуратно подсунул его под первый стежок и осторожно вытянул нитку.

– Это ведь был ты. В тот день, – сказала я. – Ты упал в расщелину с Ири. Инге рассказала.

Он выдернул второй стежок, и я поморщилась.

– Да.

– А где твой отец?

Он опустил руку и взглянул на меня.

– Он в Friqr .

Я знала это слово и понимала, что оно означало. Страна Покоя. Именно туда отправлялись Рики после смерти.

– Он умер в прошлом году от лихорадки. – И хотя его голос не изменился, я заметила, как что-то неуловимо поменялось в его лице. Во взгляде.

– Зачем ты это сделал? – спросила я. – Зачем спас Ири жизнь?

Он выпрямился, между нами повисло молчание. Мои мысли лихорадочно метались в голове, ища выход.

– Потому что мы умирали. Это был конец. В конце жизнь всегда обретает особую ценность.

Он долго смотрел на меня, пытался что-то отыскать в моих глазах, и я чувствовала себя так, словно этот взгляд снимает с меня кожу. Словно он видел во мне частичку Ири. Или что-то еще. Мои щеки пылали.

Фиске выдернул последнюю нитку.

– Ири… – начал он, но тут же умолк.

Я перебросила косу через плечо.

– Что?

– Ири не собирался здесь оставаться, – закончил он. – В самом начале.

– Знаю. – Я накручивала на пальцы концы волос. – Но потом передумал.

Он помог мне убрать руку обратно под рубаху. Внезапно мне стало холодно, и я вздрогнула.

– Но я не принадлежу тебе, – сказала я ему.

– Да. – Он опустил глаза в пол. – Но ты не переживешь эту зиму без меня.

– Я уже сказала, что не останусь. – Наши взгляды встретились, и на этот раз я не опустила глаз, ожидая увидеть то, что я ненавидела. Вспомнить врага, которого пыталась убить в Аурвангере. Но не могла ничего разглядеть сквозь душу человека, спасшего жизнь Ири. Душу человека, который прикладывал снег к ране моего брата и не оставил его умирать.

– Надо разбинтовать шею. – Он взглянул на повязку, прикрывавшую ожог под ошейником.

Я коснулась повязки.

Он аккуратно стянул ее с моей шеи, и от холодного воздуха по коже побежали мурашки.

– Болит? – Он наклонился ближе.

У меня все перевернулось внутри, сердце на мгновение замерло, а затем бешеное биение пульса разнеслось по венам. Он оказался слишком близко.

Я вскочила, скамейка сдвинулась, заскрипев по каменному полу. Он взглянул на меня, а я не знала, что сказать. Меня переполняло слишком много чувств, затерявшихся в самой глубине души.

– Все болит, – прошептала я.

Взобравшись по лестнице на чердак, я опустилась на постель, слезы застилали глаза. Мне отчаянно хотелось домой. Хотелось услышать голос отца и увидеть фьорд. Стереть шрамы, оставшиеся на коже от ошейника, и вернуться в то мгновение, когда я впервые увидела Фиске на поле боя. И сказать себе – беги.

Я свернулась калачиком на тюфяке, стараясь плакать беззвучно. Но нечто, корчившееся в моей душе, было слишком рассерженно, чтобы так легко успокоиться. Слишком обиженно, чтобы утихнуть. Это было живое существо, пытавшееся проглотить меня целиком. И, возможно, так и случится. Я плакала до тех пор, пока окончательно не обессилела, и теперь дом наполнял лишь звук потрескивавших в очаге дров.

Внизу Фиске тихо сидел у огня в опустевшем доме, его большая тень отпечаталась на стене. Он слушал, как я плакала, пока не заснула.

На рассвете Фиске вернулся в деревню с реки. Халвард снял со стены ящик с инструментами и открыл его, по очереди выкладывая инструменты на растянутую шкуру. Когда Фиске все осмотрел, Халвард завернул их обратно в шкуру и, закинув тюк себе на плечо, направился к выходу, склонившись набок под тяжестью своей ноши. Он распахнул дверь, и я увидела, что остальные Рики уже собрались на тропе, приветствуя друг друга на морозе.