Тимофей Царенко - Утилизация (СИ)

- И что ты предлагаешь? Пытать его? Чтобы я стал таким же монстром как он? Никакие пытки не принесут ему столько боли сколько он принес мне. Я знаю как действует боль, он станет куском визжащего мяса, сломленным идиотом без разума. Но он не поймет, не испытает. – Теперь сомнение. Но немного предвкушения в нем прослеживалась. Чувствую, Марк ничего не имеет против подобного сценария.

- Ну, мой друг, я все же бог. Поверь, я вручу тебе не просто Фауста, я вручу его душу. А еще я дам тебе время. Много время. Почти вечность.

- Ты врешь! Никому подобное не в силах!

- А я тебя и не убеждаю, Марк, через пару минут ты сможешь проверить. Считай это пресейлом. Скоро у тебя будет возможность потрогать товар руками. А теперь погоди минуту. Фауст, ты меня слышишь?

- Да, мой господин. – Голос жреца был полон смирения.

- Я давал тебе право кусать без спроса? Я разве не подарил тебе достаточно врагов? И возможностей причинять им боль? – Так, добавить в эмоции максимально недовольства.

- Достаточно, мой господин. Простите меня, это сильнее меня…

- Довольно, мне не нужны твои оправдания. Я ведь знаю, чего ты хочешь. Ты хочешь обратно туда, в пустоту между звезд, в окружение послушных твоей воле механизмов. Чтобы люди снова попадались в твою паутину а ты упивался их болью, чтобы твое тело билось в оргазме когда очередное сердце останавливало свой бег. Ты ведь этого хочешь?

- Я…

- Отвечай!

- Да, повелитель!

- Ты верно служил мне, Фенимор. И я дам тебе в награду то, о чем ты мечтаешь. Но ты должен вручить всего себя в мои руки. Свой разум, свое тело, свою душу. Не просто служить мне, а принадлежать мне. ТЫ готов?

- Да, повелитель! Да! – Надежда, вожделение, ярость… Чудовища льнут к моим рукам.

- Да будет так!

Голос Фауста замолкает.

- Ты ведь все слышал, Марк?

- Что ты хочешь сделать? Ты ведь не врал ему, и не врал мне, я знаю это… Не знаю откуда, но знаю, ты обещал его выпустить…

- Да, и сдержу свое обещание, но только тогда когда ты с ним закончишь.

- И что я должен с ним делать?

- Все, что захочешь. В помощники я тебе даю самого лучшего палача под этими звездами. Пытай, запирай в лабиринте, насилуй, лишай конечностей, памяти, родных. Дари боль, дари любовь, убивай. Он принадлежит тебе. Но когда ты закончишь… Он получит свой дар.

- И сколько у меня время?

- Вечность.

Тьма перед глазами Фауста изменилась. Память утекала из головы, как кровь из пробитой аорты. Кто то заботливо собирал ее в эмалированный таз, словно пресловутую из поросенка перед приготовлением. Неведомая сила сжалась вокруг него и сменилась удушием. Тот кто был жрецом тьмы закричал от боли…

- У вас мальчик, поздравляю!

- Я назову его Фенимор, в честь дедушки.

Ребенок закричал, снова. Но никто не услышал отчаяния и обречённости в голосе младенца.

Я вышел из подвала.

Там, в темноте, время сжалось в точку. Лишь трое были в ней. Палач, ставший жертвой, жертва, ставшая палачом, консультант, знающий все о боли. И куклы, миллионы кукол. Они должны были сделать все происходящее куда как более интересным.

Все трое были довольны. Внутри разливалось чувство странного умиротворения. Мир снова начинает быть мне должным.

Очередная дверь скрипнула. Ярко освещенная комната, покрытая грязным кафелем. В центре кровать, к которой привязана женщина. Да, точно, а я и забыл…

Когда то, целую вечность назад, по моим меркам, женщина была красива. Сейчас же она напоминала раздувшийся труп. Огромный, неестественно вздутый живот, по которому носятся волны схваток, покрытое гноящимися язвами тело. Где-то лоскутами отходит кожа обнажая белесые мышцы. Глаза, словно сваренные в крутую. Слабы стон. Запах, от которого выворачивает даже меня.

Теперь мне удается разглядеть тонкую вязь рун выцарапанных на кафеле. Зашкаливающий интеллект позволяет идентифицировать заклинания исцеления сразу всех планов. Вот знаки что не дают умирать, вот те, что не дают угаснуть сознанию. Вот те что борются с обезвоживанием, лихорадкой, судорогами, сном…

Не было только тех, что глушат боль.

Шутка как-то затянулась. Я изменил руку чтобы закончить жизнь жертвы моего карманного монстра. Если Фауста можно было обвинить в осознанной жестокости вызванной прихопатией, которая имела физическую природу, то вот как наказать Кошмарика за подобное я не знал. Пугали только «в рамках игрового процесса» и «с добровольного согласия жертвы».