«Зеленый светлячок», элитное заведение для верхушки власти и самых богатых господ столицы. Только здешняя хозяйка может позволить белоснежные ковры в борделе, и только в «Светлячке» такие прелестницы. Дерек покосился на обнимавшую его девушку и мысленно отметил: полторы тысячи карун как минимум, и это за час, а не за ночь.
Всю одежду девушки составляла цепочка с жемчужинкой.
Он, взяв со столика очередную бутылку, вслушался в рассказ Маркуса об очередной дамочке:
— Не в обиду вам, девушки, — Маркус легонько хлопнул льнувших к нему рыжеволосых близняшек по соблазнительно оттопыренным задам, — но вы ей в подметки не годитесь. Я готов был отправиться на вершины блаженства, как вдруг дверь отворилась и вошел законный супруг моей богини!
В запасах Маркуса хранилась тысяча подобных занимательных историй, не меньше. Легко быть таким вот весельчаком и балагуром, ни о чем не думать и ждать смерть годам к восьмидесяти, чтоб она застала в постели с красавицей и вином. Девушка, которая обнимала Дерека, потянулась к его ремню: так сказать, воплотить то, что только что было услышано.
— Сгинь, — лениво бросил он. Вино здесь было лучшее в столице: наверно, именно поэтому он и решил составить компанию старому приятелю. — Сгинь, дура, я женатый.
Девушка поджала губки и, плавно покачивая бедрами, покинула комнату. Маркус проводил ее липким оценивающим взглядом и вдруг совершенно трезвым голосом произнес:
— Расставаться всегда тяжело. Я понимаю.
— С чего ты решил? — хмуро осведомился Дерек. Сейчас ему меньше всего хотелось заводить душеспасительные беседы о своей жизни. Ему вообще ни о чем не хотелось говорить.
— После всей этой истории с Манипулятором ты никогда не пошел бы в бордель, — сказал Маркус. — Проводил бы время с милой Аурикой, вы пережили очень многое, это, как правило, сильно сближает. Но раз ты здесь, увы. Мне правда жаль, дружище.
Дерек усмехнулся. Отпил вина и напомнил себе, что не стоит пытаться топить проблемы в алкоголе — они отлично плавают.
— Давай я лучше расскажу тебе про один артефакт, — произнес он. — Именно благодаря ему я и не сгорел…
Юлия Мейерн, дочь Амикуса и сестра Миши, жила на одной из центральных столичных улиц — несколько лет назад она стала супругой Франка Абернети, молодого полковника, делавшего просто стремительную карьеру, вошла в высший свет и блистала там до рождения первенца. Потом ее словно подменили: из очаровательной легкомысленной кокетки с ветром в голове она превратилась в трепетную и заботливую мать. «Наконец-то Франк усадил ее дома», — злословили городские кумушки, которым до всего было дело.
Иногда Дерек думал, что Юлию тоже терзают страшные сны, и она пытается заглушить голос прошлого музыкой, танцами и светскими беседами.
Когда дворецкий открыл дверь изящного особняка в неоромантическом стиле, Дерек первым делом сунул ему под нос серебряную инквизиторскую бляху и, дождавшись, когда чопорное лицо седого мужчины, чем-то похожего на моржа, вытянется от удивления и побледнеет, сказал, что хочет видеть госпожу Юлию по неотложному делу государственной важности.
Его проводили в гостиную. Семейство Абернети было занято штурмом игрушечного замка: отец по всем правилам военного искусства направлял катапульты, маленький мальчик деловито расставлял солдатиков возле бойниц, а Юлия исполняла роль военно-полевого медика, бинтуя раненых. Увидев Дерека, она побледнела и выпрямилась, словно ее потянули за невидимые ниточки.
Узнала. Они не встречались с той ночи в Вангейне, но она его узнала. Вспомнила темную комнату, негромкий стук кровавых капель, что срывались с лезвий сабель, себя и Мишу, ради которого она готова была пожертвовать собой.
Что, если Дерек все-таки зарубил бы их обоих?
— Франк, позволь тебе представить, — промолвила Юлия глухим безжизненным голосом. — Мой бывший опекун господин Дерек Тобби.
Полковник тоже поднялся и посмотрел на Дерека с некоторым недоумением.
— Ты не говорила, что твой опекун — министр инквизиции, — произнес он, протягивая Дереку широкую твердую ладонь для рукопожатия.
Дерек подумал, что это в определенной степени провал. Если делаешь карьеру, то должен узнать о своей жене все. Или этот вояка был настолько покорен, что ни о чем не захотел думать?
— Юлия давно вышла из-под моей опеки, — улыбнувшись, заметил Дерек и, обернувшись к Юлии, добавил: — У меня есть к вам приватный разговор, дитя мое.
Читать дальше