Юлия Пушкарева - Прорицатель [СИ]

— Что именно? То же, что сказал Гэрхо? Что я смогу видеть будущее?

— Не совсем. Он сказал, что мы больше не можем быть вместе, что это опасно для нас обоих, а ещё больше — для тебя. И ещё он говорил, что в определённом возрасте у тебя могут проявиться... странные способности, о которых лучше не знать окружающим. Он сказал так: «Уходи, Кейла, и спрячься с детьми в богатом и далёком Городе, где никто не знает тебя в лицо. Когда ребёнок окончательно повзрослеет, сбереги его Дар от тех, кому он покажется уродливым и противоестественным для человека. Но будь осторожна также и с теми, кого вы зовёте Отражениями, не верь им сразу. Да хранят вас боги», — она на миг прикрыла глаза. — Да, так он сказал, а я выучила это наизусть. После этого он исчез, а я беременной ушла в Город-на-Сини. Я очень боялась за тебя, мой мальчик, и мои страхи были не напрасны... Скажи, что ты видел?

— Зеркала, — ответил Мей и не узнал своего голоса.

... Небо разверзалось над ним и втягивало всё в себя, напоминая не то гигантскую воронку, не то пасть беззубого чудовища. Бесконечно тянулись к звёздам мерцающие дорожки, сплетавшиеся вдали в один клубок. Он летел сквозь всё это, сгорая от неестественной боли и чувствуя странную, рвущую на части свободу. Боль и пустота под ногами, небо...

И — Женщина.

Её голос. Еле уловимый, душистый запах волос. Сияние и необъятность. Фразы-загадки. Глаза.

Удар в спину. Растоптан. Повержен.

... Мей вздрогнул и проснулся. Сел на тюфяке, потирая ладонью вспотевший лоб. В голове затихали отголоски боли. Он был уверен, что повторилось то самое — по словам Гэрхо, проявление Дара. Но что именно он видел? Он помнил всё очень чётко — не так, как обычно бывает со снами, которые забываются, — однако совершенно не мог это истолковать.

В комнате стояла противоестественная тишина — не было слышно даже сонного дыхания. Значит, мама и Атти так и не смогли уснуть.

Мей попытался мысленно воспроизвести всё, что узнал. Выходит, его отец — вовсе не деревенский кузнец Неиг аи Онир, а странник из... какого-то очень, очень далёкого места (другим миром он это называть пока не решался — что за чушь, какие ещё другие миры?). А сам он видит будущее. И из-за этого кто-то очень могущественный хочет его убить. Всё самое дикое и невообразимое с ним, похоже, уже случилось, а он и не заметил.

Что и говорить, картинка складывалась нерадостная. «Останусь в Городе — и меня, может быть, убьют. Могут напасть и на маму с Атти. Уеду к Отражениям — и оставлю их совершенно беззащитными и доверюсь непонятно кому», — сделал вывод Мей. Превосходно.

Теперь предстояло выбирать. Гэрхо говорил, что времени у него мало — и что-то заставляло верить ему.

Мезору не спалось. Он долго ворочался в своей постели под балдахином; потом грузно встал, чувствуя тяжесть постаревшего тела, и зажёг свечу.

Мезора тревожило, что дочь его посудомойки не пришла к нему на ужин.

Озвучив это мысленно, он чуть не расхохотался в голос, но осадил себя. Ведь это зачем-то нужно Айрегу. Значит, вряд ли в сути дела есть что-то забавное.

Она не пришла — неужели придётся идти туда второй раз? Ещё раз унижаться перед грязными оборванцами («— Да неужто это братец градоправителя? — Ха, кошелёк подержать не даст?»). Конечно, с ним была охрана, но это не спасало от подобных реплик вслед.

Однако беспокоило даже не столько это... Почему? Почему эта нищая девчонка отвергает такую немыслимую выгоду? Конечно, этот приход закончился бы печально для её брата — ведь Близнецам нужно, чтобы его привёл родственник — но она-то об этом не знает. В её глазах это должно выглядеть как деньги и положение в обществе.

«Всё продаётся и покупается — власть, знания, люди. Прямо или косвенно. Нужно лишь оказаться в правильном месте с правильной суммой», — сказал как-то Айрег. Мезор в то время был молод, вспыльчив и глуп, поэтому заспорил с ним, но с годами полностью согласился.

И всё же та странная семья с Улицы Кожевников явно не вписывалась в это правило. Они будто брезговали его присутствием. И мальчика зарежут, как жертвенного барана, по воле сил, с которыми ни Айрег, ни тем более он сам не решились бы спорить.

Может, обсудить это с братом ещё раз? Может, Близнецы согласятся на другой исход?...

В окно застучал клювом почтовый голубь. «Письмо от Айрега», — решил Мезор.

Он вздохнул, вдруг отчего-то вспомнив, как давным-давно мать пекла им обоим пончики, специально ради этого приходя на кухню и поражая отца фамильярностью со слугами. Теперь ему хотелось того же покоя, какой был тогда и давно исчез.