Юлия Пушкарева - Клинки и крылья [СИ]

— Но я… — Тааль попыталась сказать что-то осмысленное, но закончить фразу ей не удалось. Холодный и скорбный голос проговорил у неё за спиной:

— Простите, что прерываю столь милую беседу… Но это всё же наш Храм, досточтимые духи. Ваше время в нём вышло.

Когда она успела спуститься и почему на этот раз Тааль не ощутила её появление?… Наверное, потому, что была чересчур поглощена духами и легендой об осиной царице Альвеох.

Эоле недовольно забулькал, но, послав Тааль какой-то трудночитаемый знак, стал неторопливо собираться в лужицу, а потом — просто в крупную каплю. Другие духи тоже начали обратное превращение; Тааль обдало прощальным жаром от Зарнары, прохладой от Уллэ и запахом прелой листвы от Нэйдре и Эйдре.

Тааль обернулась и увидела Мельпомену. Она вошла в зал из темноты подземелья, сама — беспощадно-красивое продолжение этой темноты. А следом за ней…

Да, следом за ней шёл Альен Тоури, волшебник из снов Тааль, их гость и хозяин. Рядом с ним были ещё трое — низкорослая старая женщина, невзрачный юноша и некто обнажённый, сияющий, с пером за ухом; как и от Мельпомены, от него волнами расходились бессмертие и сила.

Но всё это было нисколько, ничуть не важно: здесь был Альен Тоури. Он выглядел усталым и печальным. Он был настоящим.

Он рассеянно оглядывал статуи драконов, не замечая её.

Тааль вросла в пол окончательно; жаль, что невозможно пустить в нём корни. Она никогда не думала, что это произойдёт вот так, — но это произошло, и возможности улететь у неё не было.

Мельпомена подошла и возложила на голову Тааль мертвенно-бледную руку. Кончик её косы сметал пыль со старых камней.

— Лучший выход — это сон. Просто усни, Тааль-Шийи.

— Но я не хочу, — пробормотала Тааль.

— Ты должна, Тааль-Шийи, — раздался гортанный голос, и синеватая чернота косы и одежд расплылась по миру, затопила его собой — а где-то за ней дышал, двигался, думал Альен Тоури, и это, само по себе, почему-то было чудесно и немыслимо. — Спи. Ты должна — чтобы твоё превращение завершилось.

Лорда Заэру разбудил робкий, но настойчивый стук в дверь. Лорд проснулся и закашлялся, ощущая гул в голове и старческую разбитость во всём теле. Ему казалось, что он только успел сомкнуть глаза; а судя по едва оплывшей свече на прикроватном столике, именно так и было.

Стук повторился. Лорд сел на постели и привычно прислушался — не звучит ли боевой сигнал на стенах?… Потом сообразил, что он уже во дворце, а не на укреплениях, где провёл последние несколько ночей.

— Дэван, открой, — лорд позвал слугу, морщась от собственного охрипшего голоса. Засыпал он теперь исключительно после двойной дозы снадобья, которое принимал по рецепту личного королевского лекаря. Но лучше уж вовсе не спать, чем проваливаться в бредовую муть, а после чувствовать себя ещё ближе к погребальному костру, чем обычно… — Дэван! Мне что, самому вставать?

Слуга дремал в кресле у дверей в покои, но после окрика лорда встрепенулся и с извинениями кинулся открывать. В слабом мерцании свечи лорд видел, как парень трёт опухшие глаза и тщетно пытается пригладить пятернёй волосы.

Лорд вздохнул. Живя при дворе, он никогда не держал личных слуг (считал это чем-то вроде дурного тона: не у себя же в замке, а под носом у его величества; да и платить им жалованье — расточительство непомерное…), однако в день, когда началась осада, король убедил его принять на службу Дэвана. «В целях безопасности», — как он выразился, безмятежно поглаживая своего жирного белого кота; но лорд отлично знал, что дело совсем не в его безопасности.

Просто он слишком сдал. Слишком устал, болен и одинок — вот Абиальд и попытался тактично намекнуть, что его Дагалу необходима помощь в мелочах, с которыми он раньше справлялся сам.

Ну и пусть. В эти жуткие дни, когда Энтор окружён альсунгцами с четырёх сторон, когда вторую неделю, увязнув в редких ленивых стычках, тянется осада, а в предместьях встала лагерем ещё одна часть войска Хелт, триумфально явившаяся с равнины Ра'илг, — не время, боги свидетели, лелеять свою оскорблённую гордость…

Дэван наконец-то отворил. Вошёл Лант аи Эттире — молодой рыцарь, командующий обороной северного сектора. Лорд Заэру лично выбрал его из множества претендентов; он давно знал Ланта и доверял ему. Северная часть укреплений на всех стенах была самой опасной и ответственной: именно там альсунгцы сосредоточили большую часть сил и именно с той стороны подвезли свои треклятые катапульты… Однако Энтор строили на века, и занимались этим не дураки и не раззявы — поэтому альсунгцы ничего не добились, лишь слегка повредив внешние стены. Они провалили штурм, потеряли немало людей от стрел лучников и рыцарских копий; но, естественно, никуда не ушли, поджидая подкреплений и, по-видимому, приказов Хелт. Времени у них было полно, сил и терпения — тоже.